Джон Лайдон - Rotten. Вход воспрещен. Культовая биография фронтмена Sex Pistols Джонни Лайдона

Судебная тяжба против Малкольма была крайне трудной, потому что доказательств постоянно недоставало. Наши счета не были подтверждены, да и мало, что документировалось. Налоги также не уплачивались длительное время. Счета за деятельность Pistols пришли мне лично. Налоговую службу не волновало ничего. Например, если муж убегает и бросает жену, не на нее ли теперь падает весь груз финансовой ответственности? Люди из налоговой просто сказали мне: «Ты – один из них. Мы не можем найти их. Поэтому заплатишь ты!» Вот еще одно дерьмо, которое преподнес мне офис Малкольма. Налоговая пришла к ним, а они дали им мой адрес. Это меня очень напугало, но также заставило упереться в свою позицию еще крепче.

Кредиторы приходили и ломились ко мне в дверь. Я только крепчал. В этой ситуации ты либо плывешь, либо тонешь. Бежать некуда.

Я помню, как это началось. Малкольм предложил нам контракт на менеджмент. Это было поздно вечером. Мы пошли в юридический офис Малкольма, где было темно, в здании не было ни души. Нас буквально заставили подписать этот договор. Никому не объяснили его юридическую суть. Помню, как меня бесило, когда мне говорили, что нужно подписать все быстро, иначе нельзя. Это был стресс. Все это выводило меня из себя. Офис был маленький и вонючий. Все это было как-то слишком по-диккенсовски. Ситуация напомнила мне сюжет из его книг, только вот я не чувствовал себя Оливером Твистом. Не было тюремного заключения.

Что касается нашего менеджерского контракта с Малкольмом, он был сделан как попало, и я знаю, что Малкольм тогда тоже этого не понимал. Он просто не мог сделать как-то иначе. Но какая может быть прибыль от заранее дерьмовой сделки? Если ты менеджер и хочешь работать в этой сфере дальше – а Малкольм хотел, – нельзя пачкать свою репутацию стремными сделками.

Он великий мыслитель и махинатор, но исполняет свои махинации не очень мастерски. Я бился с ним от имени группы. Самостоятельно. В конце концов мы отправились на судебное заседание – Лайдон против Глиттербеста. Малкольм думал, что и эту тяжбу он превратит в цирк.

Но он не понимал, насколько я дотошен и целеустремлен. Мы составили сам иск, хотя я и был обеспокоен тем, что выглядел он весьма шатко.

Тем же был обеспокоен и Брайан. Мы не знали, чего ждать от защиты ответчика. Если бы Малкольм нанял такого же самовлюбленного маньяка, как он сам, это бы нанесло мне серьезный вред. За три дня до судебного процесса я получил телеграмму от своего адвоката, в которой говорилось, что мне лучше не вступать в тяжбу. У Малкольма был шанс выиграть дело. Я знаю, что он мог, но он был слишком занят своей ролью повелителя цирковой арены. Он упустил суть и потому продул, что заставило его отдать нам то, что у него было. Это было похоже на игру в покер. У нас обоих были пустые руки.

Хотя у меня и были права и прочие прекрасные вещи, в судебном зале они не имели ровным счетом никакого значения. Это значило лишь то, что тяжба будет продолжаться десять гребаных лет, периодически впадая в состояние анабиоза. Малкольм пытался отобрать у меня имя «Роттен», суд обязал меня не использовать это имя в течение года или двух. Но к тому моменту пресса и так называла меня Лайдоном.

И это очень странно. Британская финансовая пресса абсолютно не интересовалась судебным процессом. Они никогда не публиковали никаких подробностей. Музыкальная пресса также не была мной заинтересована. Они писали лишь небольшие заметки, даже не пытаясь предоставить достоверную информацию. Они были очень осторожны, потому что являлись частью системы. Опять же, музыкальная пресса работает на истеблишмент, а Малкольм был его частью. Пресса – это система. Они все взаимосвязаны. Они не хотели видеть группы в каком-либо влиятельном положении. Если артист выиграет, результат его победы выльется на их головы и больше они не смогут контролировать ситуацию. Все они работают рука об руку и идут нога в ногу. Если бы музыкантов контролировали, то особого простора для выражения своего мнения у них бы просто не оставалось. Я понимаю, что это звучит как паранойя, но все взаимосвязано: редакторы, бизнес, менеджмент. Моя победа в судебной тяжбе не представляла бы для них никакого интереса. Я думал, что об этом деле нужно было написать всем сплетникам, даже самым отбитым. Но нет. Весьма странно.

«Я думаю, это был Сид!»

«Где деньги?»

Так или иначе, не нужно было доводить все это до судебного разбирательства. Оно украло слишком много лет. Лишь цифры от бухгалтеров. Никаких ответов. Налоговый счет увеличивался со скоростью света. В конце концов моим бухгалтерам пришлось извлечь мой счет из активов «Глиттербеста». Мое дело должно было разрешиться сразу, как мы разошлись, за восемь лет до всего этого. Но не так, как хотел того Малкольм. Он думал, что я никому не должен ни пенни.

Однако я был на грани банкротства много раз в течение многих лет после распада Pistols. Поэтому создать Public Image Ltd для меня было крайне сложно. Денег не было, приходилось все делать исключительно с теми ресурсами, которые у меня были.

Я обращался к Ричарду Брэнсону, но дать мне много он не мог.

Я срезал расходы на записи Public Image Ltd до минимума.

Выплата тех денег, которые мне были должны за столько лет, едва покрыла долги, в которые я влез в течение всего последнего времени. Все, что мы сейчас имеем, поровну разделено между мной, Стивом, Полом и Сидом. Во время записей мы платили Глену Мэтлоку как нанятому музыканту, а не как автору песен. Все отчисления идут на счет матери Сида. Потому что они оба играли на бас-гитаре – инструменте, который в рок-музыке никто не слушает. Так вот все обыденно и прозаично.

С момента распада я не получил от Pistols ни пенни, пока не начал судиться. Тогда на мой счет начали поступать средства.

Я никогда не думал, что по завершении судебной тяжбы Sex Pistols вообще может идти речь о каких-то деньгах. Мне было приятнее всего получить эти деньги от Малкольма.

Я серьезно рассорился с Маклареном по двум причинам, и обе они основаны на том, что ему не была интересна наша музыка, его интересовала исключительно публичность.

ДЖОН ЛАЙДОН:20 сентября 1976 года Sex Pistols подписали договор о том, что нашим менеджментом будет заниматься Малкольм Макларен, он же компания Glitterbest Limited. Договор был составлен Стивеном Фишером, адвокатом Малкольма, которого назначили на должность директора Glitterbest.

К 15 января 1978 года группа, полная энтузиазма и планов, распалась после финального концерта в Сан-Франциско. 9 ноября 1978 года я начал судебный иск, чтобы заморозить все активы и счета Sex Pistols в компании Glitterbest. Оригинальный текст иска выглядел так: