Санджай Прадхана - Многоликая коррупция. Выявление уязвимых мест на уровне секторов экономики и государственного управления

• В случае повторного проведения тендера на получение контракта (например, если все предложения, поданные первоначально, оказались неприемлемыми) порядок расстановки претендентов после подачи новых предложений остается прежним или часть претендентов не подают новые предложения.

• В случае повторного проведения тендера большинство претендентов существенно повышают цены на некоторые позиции по сравнению с первоначальными, даже при отсутствии роста себестоимости.

• Цены загадочным образом снижаются с появлением нового участника публичного тендера. Это может свидетельствовать том, что претенденты договорились между собой об искусственном завышении цен в отсутствие конкуренции со стороны участника, не входившего в сговор (USDOJ, n. d.) {186}.

Следует отметить, что махинации с тендерными предложениями характерны не только для развивающихся стран – это уязвимое место всех систем государственных закупок. Так, в Нью-Йорке 11 чиновников, курирующих средние школы, были арестованы за получение откатов и махинации в ходе тендеров на обслуживание школ. Они имитировали конкуренцию, заставляя заранее выбранного претендента подавать фиктивные заявки от имени других участников, чтобы соблюсти правила, согласно которым для признания тендера состоявшимся необходимо наличие как минимум трех конкурирующих тендерных предложений. Откаты, которые получали чиновники, составляли 10 % от стоимости контракта (New York State, Office of Attorney General Eliot Spitzer, 2001).

Коррумпированные государственные служащие нередко используют подставные или фиктивные компании, обычно в сочетании с другими схемами (такими как откаты), для маскировки незаконного влияния на заключение находящихся в их компетенции контрактов (см. рис. 9.1). Использование подставной компании позволяет коррумпированному чиновнику манипулировать проведением тендера и оказывать давление на других, реальных участников с тем, чтобы обеспечить победу своей подставной компании и получить незаконную выгоду. Часто такой чиновник и не рассчитывает на то, что эта компания исполнит контракт. Типичным приемом в такой ситуации является поставка заказчику по контракту старого, бывшего в употреблении или отремонтированного оборудования, а в ряде случаев товары и услуги могут не поставляться вообще.

Как вариант подставная компания может выступать в роли субподрядчика генерального подрядчика, а фактически действовать в качестве посредника между генеральным подрядчиком и коррумпированным государственным служащим. В этом случае субподряд камуфлирует откат, выплачиваемый генеральным подрядчиком чиновнику, и никаких реальных работ в рамках субподряда не производится. Генерального подрядчика могут принудить к участию в такой схеме; к тому же коррумпированный чиновник, вымогающий взятку, нередко обладает контролем над оплатой счетов генподрядчика. Таким образом, чиновник оказывает услугу генподрядчику, гарантируя ему своевременную, полную и безоговорочную оплату счетов и тем самым позволяя выплатить взятку под прикрытием субподряда.

Денежные расчеты легко можно замаскировать в соглашениях с фиктивной компанией-субподрядчиком, которые представляют собой механизм для отмывания денег или перевода их за рубеж. В деле, которое расследовал один из авторов, западноафриканская компания выступала в роли посредника местного чиновника. Чтобы закамуфлировать и легализовать откат, посредник заключил договор субподряда с генеральным подрядчиком (непосредственным взяткодателем) – известной европейской компанией. Субподрядчик выставил генеральному подрядчику счет за предоставление «технических данных» в размере 30 % от стоимости контракта. Впоследствии выяснилось, что эти деньги субподрядчик передавал чиновникам, курирующим госзакупки. Генеральный подрядчик оплатил счет, однако никаких «технических данных» не получил. На вопрос следователей о цели этого платежа руководители европейской компании ответили, что «здесь так принято делать бизнес», и от дальнейших комментариев отказались.

Подставные компании могут образовывать целые цепочки, что крайне затрудняет выявление конечного бенефициара. Эта задача становится еще более сложной, когда подставная компания или компании создаются в так называемых «закрытых юрисдикциях», где сведения о структуре собственности могут охраняться законами о неприкосновенности частной жизни {187}. В недавнем докладе Главного бюджетно-контрольного управления США (GAO, 2006, pp. 30–31) говорится о роли фиктивных компаний в преступной деятельности: «Сотрудники правоохранительных органов и другие источники указывают на то, что фиктивные компании стали распространенным средством, облегчающим проведение преступной деятельности, особенно по отмыванию денег».

Возможно, самый яркий пример активного использования подставных компаний связан с получившим широкую огласку расследованием в отношении программы ООН «Нефть в обмен на продовольствие», которое провела комиссия Волкера (Volcker Committee, 2005a). Высокопоставленные иракские чиновники в период правления Саддама Хусейна создали десятки подставных компаний для расхищения средств, направляемых на гуманитарные цели, и использования их в интересах режима. В частности, через подставные компании средства направлялись на закупку оружия, финансирование разведывательной службы и оказание иной поддержки режиму Саддама Хусейна (U. S. Department of the Treasury, 2004).

Во многих развивающихся странах сложилась практика заключения государственных контрактов с законными компаниям, принадлежащим влиятельным семейным кланам, членами которых могут являться государственные служащие. Зачастую сведения о владельцах таких компаний общеизвестны, и заключение с ними контрактов не обязательно держится в секрете {188}. Однако благодаря своим связям с высшими эшелонами власти эти структуры способны направлять государственные средства на осуществление проектов, не имеющих реального общественного значения {189}. В деле, которое расследовал один из авторов, руководитель проекта развития городского транспорта предоставил несколько контрактов консалтинговой фирме, главным собственником которой являлся он сам. Еще более поражает то, что он даже не пытался скрыть принадлежность этой консалтинговой фирмы, а государственные контролеры проекта не удосужились провести проверку, чтобы воспрепятствовать такой схеме заключения контрактов (Transparency International, 2006b).

Ниже приводятся некоторые сигнализаторы, указывающие на наличие фиктивных или подставных компаний.