Борис Джонсон - Мне есть что вам сказать

С помощью своих сбытовых сетей супермаркеты вынуждают британских овощеводов соревноваться бок о бок с африканским югом. Однажды фермеры Корнуолла предложили исключительно вкусную, но слегка желтую цветную капусту, боссы супермаркета сказали «нет», и в результате 100 акров земли перепахали. Пользуясь попустительством сменяющих друг друга правительств, супермаркеты возводят огромные каменные соборы за пределами городских центров. Расторопных мясников и зеленщиков сменили бары с игровыми автоматами, в которых тусуется отталкивающего вида молодежь. Рыночная площадь, форум [275], агора [276], центр каждой общины с момента зарождения цивилизации выдраны и перенесены на парковку автомобилей посреди глухомани. Занятость, конечно, упала; в довершение всего они нас еще и объегоривают.

В Британии основные продукты питания на 20 % дороже, чем во Франции. Вчера немецкий профессор показал, каким образом типичная корзина из 38 продуктов из Tesco в Кембридже становится на 55 % дороже, чем в продовольственном магазине этой же системы в Касселе, Германия. Все эти мысли, или по крайней мере некоторые из них, промелькнули в моей голове, пока рука зависла над морозильником.

Тут я посмотрел на часы и вспомнил: боже праведный, через 10 минут мне нужно забрать семью у станции. В тележку полетела баранья ножка, и затем, если можно так выразиться, я задал тележке жару. В течение примерно семи минут я накупил продуктов и вина на £83, как Шумахер в Монако, с безжалостной удалью прошел коварный узкий поворот между бытовыми чистящими средствами и средствами по уходу за ребенком и с писком и треском прошел через кассу. Если бы я так не торопился, то, наверное, задумался бы о том, что супермаркеты в атмосфере высокой конкуренции провоцируют британцев на предельный обман и лицемерие.

Конечно, мы отчасти ненавидим их за то, что они делают с фермерами и городскими центрами. Но в глубине души мы их все же любим. Мы любим их за быстроту обслуживания и удобство. Мы любим делать покупки по воскресеньям в этих храмах окороков, восхищаемся 20 000 волнующими линейками товаров, выставленных в главных магазинах. Может быть, и есть люди, до сих пор тоскующие по такому шопингу, каким он был в прежние времена. Тогда мамы с детьми проводили всю субботу, пробивая себе путь из переполненной старомодной мясной лавки в очередную новую галантерею.

Конечно, хорошо бы вернуться в те времена, которые я смутно помню. Тогда владельцы магазинов знали своих покупателей, обменивались с ними последними новостями, и в результате возникало чувство общности. Проблема в том, что нет никаких доказательств, что мы хотим именно этого. Не успеет открыться супермаркет, как люди цинично бросают своего старого бакалейщика и садятся в свои автомобили. Если кратко, супермаркет – это суть центральной дилеммы современной политики.

Когда Николас Ридли и Джон Гаммер давали разрешение на строительство торговых центров за чертой города, они следовали одному из двух противоречивых направлений мыслей тори: обеспечить бурный рост рынка; позволить людям решать самим, как им жить, дать им выбор. Тори ошиблись в том, что все делали по-старому, для небольших групп, сообществ. А это создает чрезмерное напряжение.

Супермаркеты не отменишь. Да и не получится. Можно сказать только одно: некоторые аспекты их нынешнего доминирования становятся реальной политической проблемой. Нельзя допускать, чтобы они давили мелких фермеров, сбивая закупочные цены. Им нельзя позволять обдирать нас путем взвинчивания цен продажи. Управление законной торговли показало, на что оно способно. Отреагирует ли правительство?

Черта с два. Показатель оппортунизма Блэра до выборов – политика лейбористов, направленная против новых торговых центров. К ужасу Фрэнка Добсона и Майкла Мичера, именно в тот момент произошла встреча в офисе Блэра, организованная Джоном Менделсоном, одним из его советников, и баронами супермаркетов. Политика лейбористов по вопросу торговых центров «дозрела» на тот момент до хорошо взвешенного нейтралитета. Менделсон уже покинул правительство Блэра, учредил юридическую компанию лоббистов и на какое-то время попал в заголовки газет во время скандала с лоббистами, который раздул Долли Дрейпер [277]. В число его клиентов входят и компании Tesco.

Tesco отдала много миллионов на «Купол тысячелетия». Лорд Сейнсбери из Турвилля в частном порядке щедро дотирует лейбористов и сейчас занимает министерский пост. Somerfield [278]профинансировала изготовление личных жетонов для партийной конференции Лейбористской партии. Лейбористы полностью продали свои душу большому бизнесу. И тут есть над чем подумать Уильяму Хейгу и тори.

Это вопрос не только критики супермаркетов, но и защиты потребителя и сельской Британии. Это вопрос помощи жертвам несправедливости. Вопрос британского пути. Кто проведет атаку лучше, чем председатель правления Asda [279]и заместитель председателя партии консерваторов? Давай, Арчи. Не думай о прибыли. Думай о людях.

Вы когда-нибудь гоняли на высокой скорости по автостраде? Я гонял. В качестве автокорреспондента журнала GQ я иногда достигал скоростей, не совместимых с моим новым статусом трибуна народа.

Не так давно я оказался за рулем Ferrari Maranello Testadicazzo, или что-то вроде этого, согласно хвастливым цифрам на приборной доске которого машина способна достичь скорости 350 км/час. На что мой шестилетний пацан после длительного напряга своего интеллекта сказал, что это в три раза превышает общенациональное ограничение скорости. Усекли? В три раза! Вот это да! Если бы я действительно отжал педаль до упора, то пересек бы «горизонт событий» нашей планеты и оказался в середине следующей недели.

Вопрос: кому нужен такой скоростной автомобиль? Кому тесен старый, уютный корсет, ограничивающий скорость до 112 км/час? Ну, все что я могу сказать, это: поезжайте-ка на ближайшую дорогу и оглянитесь. Вам. Мне. Всем.

Если увидите кого-нибудь, кто соблюдает правила, за исключением чудаковатого моторикши, то позвоните мне. Общенациональное ограничение скорости de facto составляет 159 км/час, потому что все знают, что права отбирают при скорости 160 км/час. Законом страны пренебрегают добропорядочные люди, его презирает Средняя Англия, и на него хотел плевать не кто иной, как сам Джек Стро, который, будучи министром внутренних дел, считал уместным орать, преодолевая звуковой барьер.

Нет, ну мы иногда пытаемся соблюдать законность. Если на дороге появляется полицейская машина, мы сбрасываем скорость до 112 км/час и прижимаемся к копам, как виноватые овцы к пастушьей собаке. Какое-то время мы соблюдаем скорость, вежливо ползем рядом, пока не почувствуем, что приличия соблюдены, и отрываемся на пару сотен метров вперед, поддаем газу, и тогда законность только нас и видела. И что они делают? А что они могут сделать? Ничего. У них нет ни времени, ни денег на надлежащее обеспечение соблюдения закона, который уже не отражает мощности и безопасности современных автомобилей. Но прежде всего не отражает привычек людей, которые по сути заботятся о собственных и чужих интересах.