Майк Тайсон - Беспощадная истина

– Парни, извините меня, пожалуйста! Мне очень жаль, но моя девушка решила, что это Общество анонимных наркоманов. У меня нет проблем с азартными играми. Да хранит вас бог, парни!

В течение всего этого трудного времени Кики старалась не падать духом. Она всегда была настроена оптимистично. У меня сплошь и рядом случались передозы – а она вела речь о том, что хорошо бы открыть свою собственную продюсерскую компанию и оформить лицензию на мое изображение для всякого рода продукции. У нее всегда были радужные планы на наше будущее и разные мечты. У меня тоже были планы и мечты. Я каждый день через наркотический дурман наблюдал за Кики и Милан, видел, как Кики питает надежды на то, что у нас все сложится. И однажды я проснулся и сказал себе: «С меня хватит этого дерьма!» Я хотел очнуться от своего дурмана, я хотел стать нужным, я хотел начать жить по-настоящему, в полную силу работая мозгами и по полной мере отвечая за все сделанное. Вот такой жизнью я хотел начать жить.

А затем я получил звонок, которого не пожелаю никогда получать никому из родителей. Из Финикса звонила Шелли, мать двоих моих детей.

– Мой ребенок мертв! Мой ребенок мертв!

Положив трубку, я оцепенел. Кики с мамой, узнав печальную новость, горько заплакали, словно это был их ребенок. Дэррил бросился к машине, и мы с ним поехали в аэропорт. Кики с Ритой и Милан в Финикс повез Зип. Добравшись до места, я помчался в больницу.

До сих пор я не могу понять, что именно произошло и как это могло случиться. Мне сообщили лишь то, что предохранительный шнур тренажера каким-то образом захлестнул шею моей четырехлетней дочери. Когда мой сын нашел свою сестру в таком положении, он побежал и сообщил об этом Шелли, и она позвонила по телефону 911. Когда я оказался в больнице, Эксодус находилась в реанимации без какой-либо надежды.

Я был в ярости. Я хотел, чтобы кто-то заплатил за то, что случилось. Затем меня обступили родители других детей, находившихся в больнице при смерти. Они подходили ко мне, чтобы утешить меня. Теперь я стал членом клуба, в который никому никогда не хотелось попасть, – клуба скорбящих родителей.

Как бы то ни было, у меня до сих пор осталось много вопросов. На мой взгляд, не было проведено тщательного расследования обстоятельств ее смерти. Потеряв Эксодус, я испытал самое острое чувство горечи и беспомощности в своей жизни. Мой сын Мигель теперь уже никогда не станет таким, каким был раньше. С ним навсегда останется воспоминание о том, как он нашел свою сестру с удавкой на шее. Как смогут у нас зарубцеваться раны от трагедии, подобной этой? Как кто-то может вынести такого рода потерю? В книге «Анонимные алкоголики» об этом не написано. Скажите мне, какая книга может дать мне ответы на эти вопросы, это книга, которую я хотел бы прочитать. Утрата Эксодус – это единственное в моей жизни, чему я не могу найти никакого оправдания. И кто-то должен заплатить за ее смерть и принять эту боль, даже если это буду я. Вот уже четыре года, как она умерла, и я до сих пор не знаю, как мне пережить это. Я часто думаю, что, если бы я там был, может быть, все сложилось бы по-другому.

Кики и все остальные поселились в отеле «W». Я в тот же вечер пришел туда, разбитый и опустошенный. Все старались утешить меня, но как, черт возьми, можно утешить того, кто только что потерял своего ребенка? Я старался держать себя в руках, но, в конце концов, я просто разрыдался и лишь затем смог собраться с духом. Мне совершенно не хотелось прибегать к наркотикам, поэтому Кики дала мне каких-то китайских трав, чтобы я успокоился.

Эксодус отключили от системы жизнеобеспечения на следующий день. Я совершенно не представлял себе, что мне надо было делать на ее похоронах. Предстояло вставать и благодарить всех за то, что пришли, произносить слова признательности за поддержку. Мне пришлось встать.

– Большое спасибо за то, что пришли, – смог я выдавить из себя.

Я не знал, что же мне, черт побери, делать дальше, поэтому я сел. Но затем поднялся и начал говорить мой сын Амир. Хотя я был в полном отчаянии, я все же понимал происходившее и следил за тем, что он излагал. Амир рассказывал истории о своей сестре, и делал он это очень спокойно, очень хорошо. «Что, черт возьми, здесь происходит?» – я не знал, что и подумать. А происходило вот что: старший брат рассказывал о своей сестре для того, чтобы все присутствовавшие лучше узнали о ней. Он делал удивительное дело. Когда он завершил, я почувствовал себя гораздо лучше.

Все поддерживали нас как могли. Была Мэрилин, она сидела рядом со мной. Как ветеран войны, она хорошо знала, что такое смерть. Большое впечатление на всех произвела Моника. Амир и Рейни всегда были близки к Мигелю и Эксодус, и в то время, когда я был на мели, Моника оплачивала их квартиру и их счета. Была также моя старшая дочь Майки, моя падчерица Джина. Я был так горд, что пришли все мои дети, чтобы почтить память своей сестры, и что они крепко держались друг за друга. Мы с Кики решили, что ей с Милан будет лучше остаться в отеле, чтобы случайно не задеть чувства Шелли, которая только что потеряла свою девочку. Перед лицом трагедии мы все были одной большой семьей.

Для Эксодус были организованы похороны, достойные какого-нибудь сановника. Обычно дома слушали испанскую музыку, а ее любимым артистом был Нигга, «звезда» реггетона [336]из Панамы. Я позвонил Луису де Куба, который свел меня с Роберто Дюраном. Сын Роберто использовал свои связи, и Нигга приехал, чтобы спеть и сыграть. Это был замечательный парень. Я до тех пор не осознавал, насколько мне всегда нравился Дюран. Я не знаю, как воздать ему за то, что он договорился о приезде Нигга, который выступил в честь моей дочери. Я всегда буду в долгу перед ним и Нигга за их сострадание. Я хотел бы сделать что-нибудь для них. Я был очень благодарен всем за поддержку, которую нам оказали. Все расходы, включая медицинские счета и счета за организацию самих похорон, составили 200 000 долларов, и это было оплачено за счет пожертвований.

Мы еще на несколько дней остались в Финиксе, затем вернулись в Лас-Вегас. Я взял с собой своего сына Мигеля, потому что Шелли очень сильно переживала в связи со смертью Эксодус. Моя старшая дочь Майки тоже вернулась вместе с нами. Таким образом, теперь в нашем крошечном «таунхаусе» вместе со мной, Кики и Ритой жили все наши дети.

Выражение поддержки от незнакомых мне людей по-настоящему поразило меня. Это так меня потрясло, что я почувствовал желание приносить пользу обществу, а не просто быть помешанным на собственных проблемах и беспокоиться только о себе. Я хотел понять, как мне прекратить свои беспорядочные связи и стать верным только одной. Я хотел понять, как мне стать взрослым человеком, ответственным за свои поступки, как мне стать настоящим отцом. Я не знал, как это сделать, но я этого очень хотел. Добившись всех этих денег, всей этой славы и всех этих титулов, я в результате мог похвастаться лишь разводами и кучей детей-сирот. Однако после трагической смерти Эксодус все мое мировоззрение изменилось. Я понял, что все, что я всегда считал истиной, было ложью, поэтому мне предстояло заново начать свою жизнь.