Джим Роджерс - Будущее глазами одного из самых влиятельных инвесторов в мире. Почему Азия станет доминировать, у России есть хорошие шансы, а Европа и Америка продолжат падение

В начале 1990-х годов Швеция пала жертвой сходного пузыря на рынке недвижимости и пережила кризис. Но правительство отказалось приходить на выручку. Многие стали банкротами; это были ужасные два или три года. Но после этого в Швеции начался экономический бум, и теперь это одна из самых развитых экономик в мире. Сейчас у страны одна из сильнейших в мире валют, и во многом именно благодаря тому, что она пережила за то трудное время. То же самое происходило в Мексике в 1994 году, в России и Азии в конце 1990-х. Все эти нации прошли через свои кризисы. Люди становились банкротами, но благодаря этой жуткой боли экономика стала мощной, надежной и быстрорастущей.

В начале 1990-х в Японии лопнул большой пузырь недвижимости и акций. Когда я проезжал через эту страну на мотоцикле во время первого кругосветного путешествия, стоимость членства в загородном клубе в Японии превышала стоимость дома. Желание японцев поиграть в гольф просто поражало. Пузырь в то время был на пике. Естественно, он лопнул, и все пошло крахом. Правительство решило не давать никому обанкротиться. В результате мы имеем так называемые «зомби»-банки и «зомби»-компании – «организации – ходячие мертвецы». Когда я приехал в Японию десять лет спустя, во время второго кругосветного путешествия, число самоубийств там превышало показатели остальных развитых стран. Все были подавлены и искали хоть какой-то безопасности. Был огромный конкурс на места в госструктурах. Японцы называли 1990-е годы «потерянным десятилетием».

Сейчас таких десятилетий уже два. Прошло более двадцати лет, а японский рынок акций на 75 % ниже показателей 1990 года. Процент самоубийств по-прежнему высок, а рождаемость едва ли не самая низкая среди развитых стран. Чувство незащищенности, неуверенности не оставляет людей. Даже в самые тяжелые периоды Великой депрессии американский фондовый рынок, упав на 90 %, пребывал на дне всего несколько месяцев. В Японии же ничего не меняется вот уже больше двадцати лет. Поддерживая рушащиеся активы страны, японское правительство усугубило кризис. Этот подход взяли на вооружение теперь и Соединенные Штаты.

В Америке уже были великие кризисы. В 1907 году обвалилась вся финансовая система. Но в ХХ веке мы стали сильнее. В американской истории несложно найти примеры обвалов банков и страховых компаний, банкротств штатов, округов и муниципалитетов. После Первой мировой войны в США наблюдался серьезный экономический регресс, однако правительство сумело сбалансировать бюджет: Федрезерв повысил процентные ставки, чтобы обуздать инфляцию. Мы терпели лишения несколько месяцев, но затем были вознаграждены бурными двадцатыми годами. Возможно, если бы в Вашингтоне сейчас лучше знали историю или понимали экономику, мы перестали бы вкладывать деньги налогоплательщиков в спасение банкротов.

Мир страдает от финансовой паники и кризисов с начала времен. В этом нет ничего хорошего, но так бывает. И однако мир держится. В 1966 году Япония пережила страшнейший кризис. Все японские брокеры разорились. Повторяю, все брокеры! Был ли это конец света? Нет. Всем брокерам и инвестиционным банкам позволили стать банкротами. В течение следующих двадцати пяти лет Япония наслаждалась феноменальным успехом, беспрецедентным для второй половины XX века.

Но в США предпочитают пользоваться последними японскими «достижениями». Политики, беспокоясь о результатах следующих выборов, и банкиры, беспокоясь из-за следующего бонуса, диктуют свои правила игры. Как и любая другая группа заинтересованных лиц, входящих в состав самой крупной в истории нации должников, где у каждого свой интерес и где федеральное правительство действует подобно Таммани-холлу [27]: богатеи должны получить свое. Никакого кризиса не будет. Банкротство – что это такое? Богатые должны благоденствовать. «Ламборгини», дом в Хэмптонсе [28] – все это останется при них, а пожарный из Омахи и зубной техник из Колорадо-Спрингс будут только счастливы видеть это, особенно если у них есть другая работа. Чтобы не заставлять вас ликвидировать нестабильные активы, мы заплатим вам, чтобы вы держали их, а лучше сами их у вас купим. Вы получите полную компенсацию за ваш провал.

Японцы говорят о двух потерянных десятилетиях. В Америке их будет как минимум два, а то и больше.

ПЕРЕД КРИЗИСОМ субстандартных кредитов я обедал в Вашингтоне с сенатором-республиканцем Ричардом Шелби из моего родного штата Алабама; он в то время был председателем сенатского Комитета по банкам, недвижимости и градостроительству, к ведению которого относилась Fannie Mae. Я сказал: «Дик, надеюсь, это тебя не шокирует», – и пояснил, что играю против Fannie Mae и что, на мой взгляд, компания использует сомнительную бухгалтерию и совершает мошенничество. Обдумав это с минуту, Дик ответил, что я, возможно, прав, но постарался объяснить мне, что Fannie Mae и Freddie Mac сильнее связаны с людьми «в этом городе», чем любая другая компания в стране. Было в высшей степени маловероятно, чтобы правительство призвало их к ответу и чтобы ребята, состряпавшие липовые балансы, оказались в тюрьме, как я понял, по той простой причине, что их бумаги лежали в кармане у каждого. Сенатор Шелби был и остается проницательным наблюдателем.

Хотя я и знаю, что были выявлены случаи мошенничества, не верится, что кризис произошел в результате злого умысла. Как водится, значительно большее влияние оказал – и это, кстати, приводит в еще бо́льшую ярость – высокий уровень некомпетентности. Я очень часто спорил с разными людьми, пытаясь убедить их, что используются мошеннические схемы, рассказывая, что ожидается кризис, объясняя, почему он случится, – и эти на вид разумные, амбициозные люди с добрыми намерениями поднимали меня на смех. Все торопились отхватить быстрых легких денег, а тех, кто предупреждал, что дела могут пойти наперекосяк, считали дураками. Было дикое время; вокруг, благодаря Центробанку, лежали кипы легких денег, и их можно было преумножить почти в любой области, если ты быстрый и умный.

Немногие понимали, что замок построен на песке. Не думаю, что сотрудники Moody’s, ставившие рейтинги ААА, действительно считали, что дело в каком-то злодейском заговоре. У многих на кону стояла сама их работа. Поддержка оказывалась на высших уровнях. Председатель Федрезерва, секретарь Казначейства – все уверяли граждан, что недвижимость безопасна. Гринспен поощрял американцев брать кредиты, а банки – создавать деривативы. Он рассматривал это как способ вливания новых денег в систему и уверял всех, что для государства это хорошо. Fannie Mae придерживалась того же мнения, а на Уолл-стрит искренне верили, что трейдеры из Fannie Mae всех умней. И вся эта афера подпитывала сама себя: Алан Гринспен получал информацию от CNBC, те – от каких-то правительственных чиновников, а чиновники, вероятно, от Гринспена.