Марио Ридинг - Нострадамус: благая весть. Предсказание известного прорицателя

Используя и Римскую империю, и Трою в качестве примеров, Нострадамус напоминает правителям (и ободряет мирных жителей), что великим империям всегда приходит конец и что, как и в случае с алхимией и человеческой жизнью, история представляет собой продолжительный процесс таяния, перевоплощения одного в другое и восстановления.

Так как Брет находится в Нормандии, кажется странным, что предыдущие толкователи не позаботились отыскать Ля Люсерн на территории Нормандии, а просто решили, что Нострадамус случайно заговорил о Швейцарии. В XII веке аббатство Ля Люсерн находилось в бухте Сен-Мишель на той же самой широте, что и Брет, а Орн (да именно Орн, а не Борн) находится прямо между ними. И все перечисленные топонимы, естественно, располагаются на территории Нормандии. Удивительно (прямо, как и предсказывал Нострадамус), что данное аббатство находится в процессе реконструкции. Согласно информации на сайте аббатства, он «возрождался из руин с 1959 года», а основные работы проводились в период с 1989 по 1999 год.

Каждый год в ночь с 24 на 25 ноября огромный колокол аббатства тихо звенел всю ночь, скорбя о молодом принце Вильгельме Этлинге, сыне английского короля Генриха I и внуке Вильгельма Завоевателя, а также о его учителе Отерне, отце-основателе Ля Люсерн, Акульф-де-Сублиньи. Оба утонули на «Белом корабле» у Барфлер в 1120 году. Капитан «Белого корабля» Томас Фитц Стивен после кораблекрушения выжил. Но увидев, что Вильгельм погиб вместе со своим незаконнорожденным братом Ричардом и сводной сестрой принцессой Матильдой, капитан кинулся в море, чтобы разделить судьбу 140 рыцарей и сопровождавших их 18 благородных женщин. Говорят, узнав об этой трагедии, король Генрих («великий петух») перестал улыбаться.

Нострадамус вспоминает о трагедии, которая перекроила карту средневековой Европы и, возможно, подготовила почву для протестантской реформации, так как Генрих VIII опасался, что Англия никогда больше не согласится, чтобы ею управляла женщина. Протестантская реформация оказала обратное воздействие и способствовала появлению возможности передачи власти женщине, а именно королеве Елизавете I.

В средневековой Франции леопард традиционно символизировался с англичанами, так как французские глашатаи описывали англичан как «lion leopardé». Известно, что Бертранд ду Гуесхлин, бывший французским констеблем с 1370 по 1380 год (его сердце хранится в базилике Сен-Савера в Динане), провозгласил: «Les homes devoyent bien honorer la noble Fleur-de-lis, plus qu’ils ne faisaient le felon Liépard» («Людям следует уважать благородных французов, чем ненадежных леопардов [англичан]»). Исследуя геральдические символы, однако, можно также обнаружить, что леопард ассоциируется со смелыми и щедрыми воинами, честно сражающимися в кипящей битве. «Дикий кабан» не только символизировал воинственную ярость и беспощадную жестокость, но и ассоциировался с Ричардом III и Гийомом, графом Марка («дикий кабан Арденнеса»), а также с предками писателя, книгу которого вы сейчас читаете, семейством де Ридинг. Саймон де Ридинг был избит, повешен и четвертован вместе со своим другом Хью Деспенсором в 1326 году за подозрение в том, что они оскорбляли королеву и захватили земли слуги Роджера Мортаймера Джона Варда.

Орел, с другой стороны, был не только символом Французской империи, но и ассоциировался со святым Иоанном Богословом, ибо говорят, что он, как и орел, смотрел на «блестящее солнце». Орел в этом контексте был единственным божественным существом, способным, как говорят, смотреть прямо в сердце солнца. Когда орел состарился и ослаб, у птицы, вероятно, появилась привычка лететь прямо по направлению к золотому шару. Подлетев к нему слишком близко, орел сгорел и превратился в пепел, чтобы возродиться вновь (Псалом 103:5). Эта птица считалась символом и защитником Иоанна Богослова, потому что он в своем Евангелие обращался к божественной природе Христа как к «свету».

Итак, что мы имеем? Война между Францией и Англией, захват и возрождение, и все эти события знаменовались числом 23. Таким образом, в катрене говорится о событии прошлого, связанного с захватом британцами Франции в 1523 году. Во время четырехлетней войны британцы под предводительством первого герцога Саффолка Чарльза Брэндона (вторжение было тайно спланировано договором в Брюгге, его должны были осуществить до марта 1523 года – «третий месяц») начали захват с города Кале. Это запоздалое вторжение сначала проходило очень успешно. Чарльз Брэндон привел свой клин войск к Сомму, разорив французскую землю. Он завершил свою кампанию, когда до Парижа оставалось пятьдесят миль. Не получив обещанной поддержки императора Священной Римской империи Карла V, герцог решил отказаться от осады Парижа и в конце концов направил свои войска в город Кале.

Это – достаточно жизнеутверждающий катрен, указывающий на продолжительный заговор против Франции и с помощью образа империалистического орла намекающего на то, что Франция все равно одержит победу (возможно, благодаря божественному вмешательству в предпочтения непреклонного правителя Священной Римской империи).

Я осмелюсь здесь привести прямую цитату из книги «Сонник Уоткинса» (The Watkins Dictionary of Dreams (Watkins 2007)). Я надеюсь, причины станут очевидными после того, как вы прочтете следующее: