Стивен Левин - Направляемые медитации, исследования и исцеляющие практики

Эти медитации следует читать про себя или медленно зачитывать другому человеку. Также можно записать их на аудио собственным голосом – при этом следует произносить слова в такт с дыханием, делая перерыв между строками текста. Предполагается, что большинство этих медитаций, хотя они занимают всего несколько печатных страниц, должны выполняться примерно по тридцать минут каждая. Если вы запишете эти направляемые практики на аудио для себя или для другого человека, то это позволит вам изнутри увидеть характер затемняющих ум явлений, а также того, что рассеивает напряжение и воздействует на него исцеляюще.

Поскольку эти практики предназначены для многократного повторения, в медитацию вплетены определённые идеи, способствующие развитию мудрости. Когда человек работает с этими идеями, они соединяются с его сердцем, и этот процесс обладает глубоким исцеляющим эффектом.

Если, впервые приступая к этим медитациям и принимая их в своё сердце, вы замечаете, что ум застревает на определённых строках – что некоторое представление или идея вызывают у вас особую реакцию в виде потока мыслей, – просто отметьте, чем вас цепляют эти идеи, а затем поразмышляйте над этими строками. Работайте с ними в течение дня. Пусть эти идеи, которые вызвали мысли, станут предметом вашего созерцания. Чтобы понять, чем они могут быть полезны, непосредственно прикоснитесь к ним. Если вы воспринимаете такие идеи в качестве уроков, с которыми нужно разобраться, медитация никогда не прекращается. И каждый ваш день наполнится красотой.

Каждую из этих практик можно применять на трёх уровнях.

На первом уровне практики следует зачитывать самому себе, как если бы сердце обращалось к уму с «добрым советом». Начиная работать с этими техниками, скажем, зачитывая их вслух, вы тем самым встаёте на путь исцеления. Такое чтение вслух знакомит ум с практикой и вовлекает в процесс сердце.

Второй способ их применения – воспринимать эти практики в качестве объекта созерцания. Используя их на уровне созерцания, вы начинаете глубже ощущать границы их применимости. Подобное созерцание развивает у практикующего уверенность в том, что он способен взаимодействовать даже с тёмными и теневыми болезненными эмоциями, которые часто скрывают свет нашей истинной природы. Посредством такой рефлексии во время созерцания также можно «работать» с интуитивными прозрениями и обращать их в «значимые открытия», размышляя над их значением в своей жизни. Это устойчивое удерживание внимания – при достаточно глубоком сосредоточении – на явлениях, возникающих в уме, с целью принять их в сердце. Это способность к глубокому размышлению, которая помогает нам обрести свой путь на большом Пути.

Эти направляемые медитации могут быть полезны и в третьем смысле, а именно: можно напрямую соприкоснуться сознанием с медитацией, чтобы ясно увидеть, что в ней на самом деле присутствует. Это самый глубокий из трёх уровней, заложенных в каждой медитации. Он позволяет установить непосредственную связь с умом и исцелиться, обретя большую открытость сердца. Он позволяет выйти за пределы известного и «знающего» к всё пронизывающей истине.

Различие между медитацией и созерцанием состоит в том, что в медитации можно непосредственно войти в процесс, из которого возникает понимание и истина, в то время как в созерцании вывод об истине делается посредством представления о себе или о другом.

Итак, эти практики можно применять тремя различными способами. Первый способ: вслух зачитывать их себе или другому человеку как некую «инструкцию по эксплуатации» для ума или как любовное стихотворение – так, чтобы слова звучали в такт дыханию, освобождая пространство для углубления практики. Второй способ: подходить к медитации в созерцательном ключе и осваивать практику изнутри. И третий способ: исследование природы бытия из внутреннего пространства. Каждый уровень позволяет человеку ближе подойти к истине. Каждый из них увеличивает ценность плодов практики, доступных человеку. В конечном итоге в этом процессе практикующему придётся погрузиться в самую глубину, сердцевину опыта, и просто быть. Именно на третьем уровне погружения в опыт эти медитации как направляемые практики приносят самое глубокое исцеление. К истине приближаются медленно, планомерно, пока ищущий и то, чего он ищет, не растворятся в самом поиске. Пока поиск не растворится в просторе, который – за неимением более величественного слова – мы зовём Богом.

Первый уровень касается работы с умом. Второй подразумевает размышление над умом. Третий выходит за пределы ума к самому сердцу.

Практика исследования ума и того, что превосходит ум, начинается и завершается в сердце.

Первый шаг на пути к освобождению – развитие естественного сострадания сердца. Медитация начинается с практики непричинения вреда, подлинной готовности избавиться от страдания в мире и в самом себе. Правда, едва ли возможно поддерживать жизнь в теле и не причинять боли другим существам или видам, но мы можем иметь стремление порождать как можно меньше боли и жить ради блага других существ. Непричинение вреда – это стремление, путеводная нить для ума, исходящая из сущности сердца.

Мы едим, мы любим, не понимая своих действий. Состояния ума мешают нам двигаться вперёд. И мы учимся искусству сохранять равновесие. Способствовать переменам, идущим из сердца, не испытывая злости по отношению к уму. Мы учимся воспринимать жизнь как нечто священное.

Здесь нужна не сила, но и не уступчивость, а активная вовлечённость в настоящее. Это раскрытие, впускающее в нас исцеление. Однажды Махатму Ганди спросили о «пассивном сопротивлении», которое он проповедовал по всей Индии, на что он ответил:

В моём сопротивлении нет никакой пассивности. Оно просто ненасильственно.

«Ненасилие», о котором говорит Ганди, – это мудрый путь к спокойствию в уме и мире. Насилие начинается в уме. Исцеление – в сердце.

Поэтому сердце и звучащий в нём внутренний голос – это учитель на пути к освобождению. А непричинение вреда – его основное качество. Непричинение вреда заключается как в примирении с самим собой, так и в избавлении мира от проблемы голода. Когда мы начинаем практиковать ненасилие, оценивающий ум, который сильно раззадоривают наши «попытки» что‑либо сделать, не должен проявлять своей жестокой природы, если нет глубинного отклика со стороны милосердного сознавания. Непричинение вреда означает, что мы относимся к другим существам, включая себя, как к субъектам на уровне сердца, а не как к объектам ума.

Мы говорим не о непреложном законе десяти заповедей, являющемся источником осуждения. Мы говорим о преданности исцелению и очищению – воле к чистоте действия. То же касается и буддийских предписаний – к примеру, запрета на убийства, воровство, неправильное сексуальное поведение; а также непричинения вреда и сострадания – это не божественные правила, существовавшие вечно, но всего лишь размышления ума о природе сердца, направленные на достижение устойчивости и равновесия в пути. Это благожелательные напоминания и руководства для того, кто идёт по сияющей тропе меж двух гор, которые порой кажутся непримиримыми противоположностями.