Майкл Крайтон - Парк юрского периода

Все потихоньку пошли к этому самому домику. Тим случайно услышал, как Дженнаро прошептал на ухо дедушке: «Я готов вас придушить за это», но потом Тим поднял голову и увидел, что профессор Грант идет совсем рядом.

– Сколько тебе лет, Тим?

– Одиннадцать.

– И давно ты интересуешься динозаврами? – спросил Грант.

Тим сглотнул и ответил:

– Уже давно. – Мальчишка очень волновался – ведь он разговаривал с самим профессором Грантом! – Мы иногда ходили в музеи, когда мне удавалось уговорить родителей, то есть папу.

– Твоему папе это неинтересно?

Тим кивнул и рассказал Гранту о том, что случилось, когда их семейство последний раз побывало в Музее естественной истории. Мерфи-старший, папа Тимоти, посмотрел на один скелет и сказал:

– Вот это громадина!

Тим его поправил:

– Нет, папа, это динозавр средних размеров, называется «камптозавр».

– Да какая разница! По-моему, он просто здоровенный.

– Но, папа, это скелет молодого динозавра. Взрослые были еще больше.

Отец прищурился, разглядывая экспонат:

– Надо же, аж из юрского периода!

– Да ты что? Нет, конечно! Из мелового.

– Мелового? Какая, к черту, разница между юрским периодом и меловым?

– Ну, примерно в сто миллионов лет, – сообщил Тим.

– Меловой был раньше?

– Нет, папа, позже. Юрский период древнее.

– Ну-у… – сказал папа, отступая на шаг. – Все равно, как по мне, эта скотина была чертовски здоровая. – И повернулся к Тиму, ожидая его согласия. Тим знал, что с папой лучше соглашаться сразу, но только пробормотал в ответ что-то невразумительное. И они пошли к следующему экспонату.

Тим долго стоял перед скелетом тираннозавра, научное название – Tyrannosaurus rex, самого сильного и свирепого хищника за всю историю Земли. Наконец отец не выдержал и спросил:

– Что ты на него так уставился?

– Я пересчитываю позвонки, – ответил Тим.

– Позвонки?

– Это кости позвоночника.

– Я и без тебя знаю, что такое позвонки! – рассердился отец. Они постояли там еще какое-то время, потом отец спросил: – А зачем ты их считаешь?

– По-моему, они ошиблись. У тираннозавра в хвосте должно быть только тридцать семь позвонков. А в этом скелете – больше… – объяснил Тим.

Папа возмутился:

– Да что ты мелешь? Ты что, хочешь мне сказать, что в Музее естественной истории демонстрируют неправильный скелет?

– Но он неправильный…

Папа развернулся и зашагал к служителю музея, сидевшему в уголке.

– Тимоти! Что ты еще натворил? – спросила мама.

– Ничего я не натворил, – ответил Тим. – Я только сказал, что этот динозавр неправильный, и все…

Тут вернулся папа, чрезвычайно довольный, с улыбкой на лице, потому что служитель, конечно же, подтвердил, что в хвосте этого тираннозавра действительно некоторые позвонки лишние.

– Нет, но откуда ты узнал, а? – спросил папа.

– Прочитал, – сказал Тим.

– Просто удивительно, сын, – сказал папа и похлопал Тима по плечу. – Ты знаешь, сколько костей должно быть в хвосте какого-то динозавра! Впервые в жизни встречаюсь с подобным казусом. У тебя точно в голове – одни динозавры.

Потом папа заявил, что по телевизору показывают бейсбол, играет его любимая команда, и он хочет успеть посмотреть вторую половину матча. Лекс тоже захотела посмотреть бейсбол, и они ушли – все вместе. А Тим больше не увидел ни одного динозавра, хотя именно ради этого они и приходили в музей. Но у них в семье всегда так бывает…

«В семье всегда так бывало», – поправил себя Тим. Потому что теперь, когда отец с матерью разведутся, все, наверное, будет совсем по-другому. Папа уже переехал от них в другую квартиру, и, хотя поначалу было немножко непривычно, Тиму все равно так больше нравилось. Он подозревал, что у мамы есть любовник, но наверняка не знал и уж точно ни за что не стал бы говорить об этом сестре. Лекс тяжело переносила разлуку с любимым папочкой и за последние несколько недель сделалась совершенно несносной. Девчонка стала такой противной, что…

– Это был номер 5027? – спросил Грант.

– А? Простите, я задумался, – сказал Тим.

– Я про того тираннозавра в музее. Это был экспонат номер 5027?

– Да. А откуда вы знаете?

Грант улыбнулся:

– Я уже не один год твержу им, чтобы его исправили. Но теперь они, наверное, уже никогда этим не займутся.

– Это почему?

– Из-за того, что здесь происходит, – ответил Грант. – Здесь, на острове твоего дедушки.

Тим покачал головой. Мальчик не понял, о чем говорит Грант.

– Мама сказала, что это просто курорт такой, ну, знаете – с бассейнами и теннисными кортами…

– Не совсем так, мой мальчик. Не совсем, – сказал Грант. – Потом как-нибудь объясню, когда мы будем одни.

«Ну вот, теперь из меня сделали чертову няньку, я должен подтирать сопли этой мелюзге!» – думал Эд Регис, ожидая возле Гостевого центра, и от раздражения притопывал ногой. Именно это и сказал ему старик: «Все выходные будешь присматривать за моими ребятишками. Не спускай с них глаз. Если что не так – ответишь за них головой!»

Эду Регису это совсем не понравилось. Он не заслужил такого обращения. Надо же так его унизить! Он не какая-то там нянька-сиделка.

И не какой-нибудь никчемный экскурсовод, пусть даже и для Особо Важных Персон. Он – начальник отдела по связям с общественностью в парке юрского периода, и до открытия парка – между прочим, осталось меньше года! – надо еще успеть выполнить огромный объем работ, а время уходит. На одно только то, чтобы договориться со всеми рекламными фирмами в Сан-Франциско и Лондоне и с агентствами в Нью-Йорке и Токио, ушла чертова уйма сил и энергии – особенно если учесть, что представителям агентств нельзя было даже намекнуть, что за аттракционы будут в нашем парке! Эти фирмы организовали несколько рекламных кампаний, так, ничего особенного, – и все безуспешно. С творческими личностями надо обращаться бережно. Их надо ценить и ободрять, чтобы они делали лучшее, на что способны. Нельзя заставлять людей творчества бессмысленно тратить свое драгоценное время, выгуливая по зоопарку толпу ученых.

Но таковы особенности работы в сфере рекламы и связей с общественностью – никто не желает видеть в тебе профессионала. Регис работает здесь уже семь месяцев, постоянно мотается то с острова, то на остров, а они все равно продолжают сваливать на него всякие щекотливые ситуации. Взять хотя бы тот несчастный случай в январе. С этим должен был разбираться Хардинг! Хардинг или Оуэнс – главный подрядчик. Так нет же, пришлось все расхлебывать Эду Регису! Да какое он вообще имеет отношение к заботам о пострадавшем рабочем? А теперь вот Региса снова осчастливили – взвалили на него обязанности няньки и экскурсовода. Регис повернулся и пересчитал людей. Так и есть, одного не хватает!