Майкл Крайтон - Парк юрского периода

Дженнаро открыл заднюю дверцу и принялся рыться за задним сиденьем в поисках чего-нибудь подходящего. Он порадовался, что можно хоть ненадолго переключиться на какое-нибудь простое занятие, думать о чем-нибудь другом. Поиски тряпки или клеенки, в которую можно было бы завернуть оторванную ногу, полностью заняли его мысли, на время отогнав все страхи. Дженнаро нашел полотняную сумку, в которой лежал ящик с инструментами, запасную покрышку, картонную коробку и…

– Есть два тента, – сообщил он Малдуну. Тенты были сделаны из плотного непромокаемого пластика.

– Давайте один сюда, – сказал Малдун, который так и стоял снаружи, на дороге. Он завернул ногу в пластик и передал бесформенный сверток Дженнаро. Тот удивился, каким тяжелым оказался сверток. – Положите ее там, сзади. И придавите чем-нибудь, чтобы не каталась по багажнику…

– Хорошо. – Дженнаро уложил сверток в пространство за задним сиденьем и вернулся на свое место. Малдун уже сел за руль. Он запустил мотор, колеса джипа взвизгнули и крутнулись, разбрызгивая грязь, и вот джип рванулся с места и помчал вверх по дороге. Какое-то время нос машины был задран вверх, и фары освещали только кроны деревьев, но вскоре подъем стал не таким крутым, и Дженнаро снова увидел в свете фар дорогу.

– Господи боже! – пробормотал Малдун.

Дженнаро тоже это увидел – один-единственный электромобиль, перевернутый набок, прямо на середине дороги. Второго электромобиля вообще нигде не было видно.

– А где же вторая машина?

Малдун быстро огляделся по сторонам и указал налево:

– Вон она. – Второй вездеходик, весь покореженный, лежал метрах в шести от дороги, под большим деревом.

– Но как он там оказался?

– Его швырнул туда тираннозавр.

– Швырнул?! – переспросил Дженнаро.

Малдун помрачнел.

– Давайте-ка поскорее с этим заканчивать, – сказал он и выбрался из джипа. Они вдвоем с Дженнаро побежали к вездеходу, лежащему под деревом. Лучи фонариков скакали из стороны в сторону в такт бегу.

Подойдя к машине поближе, Дженнаро разглядел, насколько она изувечена. Он предусмотрительно приотстал, чтобы Малдун заглянул внутрь первым.

– Я бы не стал на вашем месте так волноваться, – заметил Малдун. – Вряд ли мы сейчас найдем хоть одного из них.

– Вы думаете, мы никого не найдем?

– Вот именно.

И Малдун рассказал, что за долгие годы, проведенные в Африке, ему несколько раз приходилось осматривать места нападения диких животных на людей. Один раз это был леопард – зверь подкрался ночью к лагерю, разорвал палатку и унес трехлетнего ребенка. Еще раз это было нападение буйвола, в Амбосилае, дважды Малдун видел нападения львов и один раз – крокодила, на севере, неподалеку от Меру. И в каждом случае на месте трагедии оставалось поразительно мало следов случившегося.

Люди неопытные и несведущие обычно воображают кошмарные следы нападения животного – им кажется, что в разодранной палатке должны валяться оторванные конечности, на земле должны остаться лужи крови и кровавые следы, уходящие куда-нибудь в кустарник, а неподалеку от лагеря обязательно обнаружатся обрывки окровавленной одежды. Но на самом деле ничего подобного обычно не бывает, особенно если жертвой стал маленький ребенок или младенец. Люди просто исчезают, и все – уходят куда-нибудь в кусты и не возвращаются. А ребенка хищник может убить, просто разок встряхнув или свернув ему шею. И на месте нападения – никакой крови.

Опять же, чаще всего от пропавшего человека вообще не остается никаких следов. Ну, разве что какая-нибудь пуговица, случайно оторвавшаяся от рубашки, или кусок резиновой подошвы от ботинка. Однако чаще всего следов нет совсем.

Хищник просто уносит ребенка – чаще всего в таких случаях страдают дети – и не оставляет ничего подозрительного. Поэтому Малдун считал, что, скорее всего, они не найдут вообще никаких останков пропавших детей.

Но когда Малдун заглянул в покореженный электромобиль, его ожидал сюрприз.

– Будь я проклят! – вырвалось у него.

Малдун попытался хотя бы примерно восстановить ход событий. Ветровое стекло электромобиля было разбито, но поблизости валялось не так уж много осколков стекла. А вот на дороге как раз осталась россыпь битого стекла. Значит, переднее окно разбилось еще там, на дороге, до того, как тираннозавр поднял машину и отбросил ее сюда. Но вездеход был очень сильно помят и искорежен. Малдун посветил фонариком внутрь машины.

– Ну как? Пусто? – дрожащим от волнения голосом спросил Дженнаро.

– Не совсем… – ответил Малдун. Свет фонарика отразился от разбитой рации, а на полу салона лежало что-то черненькое и изогнутое. Передние дверцы были сильно побиты, их заклинило намертво, но Малдун забрался внутрь через распахнутую заднюю дверь и, перегнувшись через сиденье, подобрал эту черненькую вещицу.

– Это – часы, – сказал он, разглядывая свою находку в свете фонарика. Это были обычные дешевые пластиковые часы с ребристым резиновым ремешком. Стеклянный экранчик с цифрами был разбит, и часы ничего не показывали. Малдун подумал, что, скорее всего, эти часы принадлежали мальчишке. Правда, он не был до конца уверен в этом, но именно дети обычно носят такие часы.

– Что вы там нашли? Часы? – спросил Дженнаро.

– Да. И еще – рацию, но она поломана.

– Это важно?

– Да. Есть и еще кое-что… – Малдун принюхался. Внутри машины пахло чем-то неприятным. Малдун осветил фонариком всю внутренность машины и в конце концов обнаружил на передней дверце брызги рвотных масс. Он потрогал их пальцем – жижа была довольно свежей. – Кто-то из детей, возможно, до сих пор жив.

Дженнаро подозрительно прищурился:

– Откуда вы знаете?

– Часы, – коротко ответил Малдун. – Часы – это доказательство, – он передал часы Дженнаро. Тот взял их, осветил фонариком и повертел в руках.

– Экран разбился, – заметил Дженнаро.

– Да, – согласился Малдун. – А ремешок целый. Он расстегнут, а не разорван.

– И что это означает?

– Что ребенок выбросил поломанные часы.

– Но это могло случиться в любое время, – сказал Дженнаро. – Может быть, даже до того, как на них напал динозавр.

– Нет. Эти жидкокристаллические экранчики очень прочные. Чтобы так разбить часы, нужно очень сильно по ним ударить. Значит, часы разбились во время нападения.

– Вот ребенок их и выбросил.

– А вы представьте себе, как это было, – предложил Малдун. – Подумайте – если на вас нападает тираннозавр, будете вы отвлекаться на то, чтобы выбросить поломанные часы?

– Может, их просто сорвало у него с руки.

– Почти невозможно сорвать часы с таким крепким ремешком с руки, не оторвав при этом саму руку. Тем более что застежка на ремешке цела. Нет, ребенок снял их сам. Посмотрел на часы, увидел, что они разбились, снял их и выбросил. То есть у него было время, чтобы спокойно все это проделать, – сказал Малдун.