Дэвид Гоулмон - Наследие Луны

– Полковник! – послышалось из толпы.

– Джек, вытащи дока!

Коллинз обернулся еще раз и увидел, как полицейский скидывает с себя тело бритоголового. Мелькнуло знакомое лицо, и тут же по спасителю прошлись четыре пары ног. Наконец Джек разглядел безумную прическу Чарли Элленшоу – едва ли у кого-то во всем мире можно было найти такую же. Кудрявые седые волосы были всклокочены, и Джек почти запаниковал, увидев, что Элленшоу сейчас затопчет спятившая толпа.

– Хватайтесь за шею, док! – крикнул он, наклоняясь к лежащему навзничь криптозоологу.

Элленшоу обхватил руками шею Коллинза, и Джек резко выпрямился. Руки его по-прежнему были в наручниках, поэтому пришлось использовать другие средства, чтобы выручить своего спасителя. Джека ухватила еще одна пара рук и помогла обоим подняться.

– Вам не кажется, что пора делать ноги?

Совершенно не понимая, что происходит, Коллинз обернулся и увидел знакомые очки с толстыми стеклами, принадлежавшие Питу Голдингу. Джек тряхнул головой.

– Туда! – прокричал он, указывая подбородком в сторону переулка.

Четверка бежала так быстро, насколько позволял людской поток. Люди вокруг кричали, кашляли, кидались камнями и бутылками – одна из них саданула по Элленшоу, который держался за ремень Джека.

– В переулок! – снова заорал Коллинз, заметив что-то похожее на безопасный уголок.

Они пробивали себе путь поперек улицы, распихивая людей плечами, головами и руками, и вдруг почувствовали, что некая сила подняла их в воздух. Все вокруг будто замерло, даже звук пропал. Джека обожгло раскаленной волной – это разорвались мины «Клеймор», скрытно установленные на пяти фонарных столбах вдоль дороги. Металлические шарики ворвались в паникующую толпу демонстрантов, разрывая кожу, мясо и кости. Джека, Элленшоу, Эверетта и Голдинга швырнуло в переулок, и они упали друг на друга. После удара о мощеную дорожку вернулись слух и обоняние. Глазам Коллинза предстало ужасное зрелище: в переулок занесло облако кровавого тумана. Судя по запаху и визгу рикошетящей шрапнели, по демонстрантам ударило что-то вроде противопехотного заряда.

– Господи, господи, – причитал Голдинг, поднимаясь и ощупывая пульс женщины, лежащей у него на ногах. – Что случилось? Что нам делать? Господи, господи…

Эверетт толкнул Пита плечом.

– Сними с меня наручники! – прокричал он сквозь оглушительный звон в ушах. Увидев бойню, в которую превратилась улица, Карл затряс головой. – Сукины дети! Джек!.. Джек!!!

Элленшоу отчаянно пытался снять наручники с Коллинза, орудуя ювелирной отверткой, но у него так тряслись руки, что он никак не мог попасть в отверстие замка.

– Не спешите, док. Успокойтесь. Нам нужно выбраться отсюда и помочь людям. Ну же, вдохните и выдохните.

Элленшоу последовал советам полковника и наконец вставил шлиц в наручники. Джек попробовал отвлечь профессора от творившегося вокруг ада.

– Что вас дернуло пойти за нами? – спросил он, стараясь разглядеть, что делает Чарли.

– Это я предложил. Простите, полковник, – сказал Элленшоу, и на его глаза под очками в тонкой оправе навернулись слезы. Он смахнул их свободной рукой. – Я п-просто подумал…

– Ну, ну, будет, – сказал Джек, пытаясь перекрыть стоны раненых. – Вы отлично справились, док. Черт побери, вы спасли нам шкуру.

Пит Голдинг, потрепанный и испуганный, сидел, опершись спиной на стену дома. Эверетт успокаивал компьютерного гения:

– …вот именно, Пит. Так что если захочешь с нами еще куда-нибудь, только скажи. Видишь, в какое дерьмо мы с Джеком постоянно влипаем?

Тот не ответил. На нем не было лица; он оцепенело смотрел на мертвую женщину, лежавшую у его ног. Джек тем временем высвободился из наручников. Крики ужаса и боли на улице все множились, превращаясь в нестройный стонущий хор. От такого кто угодно мог тронуться рассудком.

– Джек, помоги мне выбраться и давай поможем кому-нибудь.

Коллинз оценил обстановку и впервые в жизни почувствовал себя бессильным.

– Что это было? – спросил Эверетт, наконец поднимаясь на ноги. Из его левого уха текла струйка крови.

– Засада, – ответил Коллинз.

Подачу электроэнергии на площади восстановили, тела погибших в результате теракта разместили вдоль тротуаров и стен зданий. Протесты стихли сами собой – общая беда сплотила немцев, которые теперь принялись гадать, кто мог нанести столь коварный удар. Джек, Эверетт, Элленшоу и Голдинг в изнеможении переводили дух. Над площадью сгущались сумерки.

– Пожалуй, Джек, надо отсюда валить, – сказал Эверетт.

Он подошел к прорванному пожарному гидранту и поднес руки к фонтану воды, затем вытер мокрыми ладонями покрытое сажей лицо.

Коллинз глубоко вздохнул.

– Нельзя уйти ни с чем, – сказал он, не поднимая глаз.

– Полковник, смею напомнить, мы вытащили вас из наручников. Уверен, полиция после теракта скоро оклемается, и вас снова будут искать. Мы сделали все, что могли, – больше тут уже не поможешь. Пора подумать и о себе.

Джек положил руку на плечо профессора Элленшоу и кивнул.

– Хорошо, док. Выдвигаемся домой.

Они начали подниматься, и тут ожил большой рекламный экран. Из динамиков раздался сигнал, призывающий общественность к вниманию. Многие, впрочем, не стали отвлекаться на сообщение и продолжили помогать бригадам «Скорой помощи», которые перевязывали раненых и увозили погибших. Повсюду сновали полицейские, отчаянно пытаясь напасть на след того, кто совершил самое ужасное преступление в истории современной Германии. Коллинз тоже не обратил внимания на объявление – он умывал лицо у разбитого гидранта.

– Ущипните меня, – прошептал Пит Голдинг у него за спиной.

– Твою мать! – Эверетт постучал полковника по плечу. – Джек, спрячь лицо и иди назад к зданию.

– Что еще? – спросил тот.

– Можешь быстро взглянуть и бегом в переулок. У меня с немецким туго, но очень похоже, что полиция нашла подозреваемого в совершении теракта.

Коллинз мельком взглянул на телеэкран: оттуда на него смотрело его собственное лицо – снимок 1997 года, сделанный во время службы в Форт-Брэгге. Под фотографией бегущей строкой сообщалось, что его разыскивают для допроса по поводу произошедшего.

– Всегда ненавидел эту фотографию, – пробормотал Джек.

Эверетт схватил Коллинза в охапку и метнулся с ним в глубь переулка. Голдинг и Элленшоу двинулись следом, прикрывая полковника со спины.

– Похоже, господа, мы опоздали, – сказал Элленшоу. – Выражаясь современным сленгом, нас спалили.

Оглянувшись, Эверетт увидел высокую эффектную блондинку, которая разговаривала с окровавленным и перепачканным полицейским, указывая пальцем в их сторону. Наконец полицейский повернул голову, и Элленшоу не пришло в голову ничего умнее, чем помахать ему рукой и скрыться в переулке. Присмотревшись, полицейский с удивлением увидел, как четверо мужчин резко сорвались с места. Он погнался за ними, один и без оружия, крича, чтобы беглецы остановились.