Стефан Петручо - Дэдпул. Лапы

Я пытаюсь их догнать, уворачиваясь от летящих обломков, перепрыгивая то, отталкиваясь от этого, постепенно сокращаю дистанцию и при всём при этом стараюсь выглядеть как можно круче. А что же Спайди? Он перелетает от дома к дому на своей паутине – с 1962 года ничего не изменилось. (Ему кто-нибудь говорил, что пауки на самом деле так не перемещаются?) Не успеваю я и глазом моргнуть, как он меня обгоняет.

Не желая быть посрамлённым, я набираю скорость, пока не подбираюсь к старушке настолько близко, что мог бы поцеловать её летящую по воздуху туфлю (хотя ума не приложу, зачем мне это делать).

Вас, наверное, уже тошнит от всех этих разбитых машин, но что ещё можно громить в Нью-Йорке? Бен превращает чей-то лимузин в постмодернистскую инсталляцию из кусков искорёженной стали. Это лишь слегка его задерживает. Но мне хватает.

Я уклоняюсь от обломков лимузина и совершаю восхитительный манёвр. О, это кульминационный момент погони: пусть я не демонстрирую чудеса силы и скорости, зато совершаю акробатический этюд, по сложности сопоставимый с дзенским коаном. Надо будет попросить Престон, чтобы посмотрела записи с камер, – наверняка меня запечатлели. Говорю вам, получится отличный полосный кадр. Пусть его нарисует ваш любимый художник, и пусть его выпустят отдельной лимитированной серией, с автографом. Опираясь рукой на расколотый лимузин, в котором только что сработала подушка безопасности, я подпрыгиваю и перелетаю через тётю Мэй. В другой руке я сжимаю УРА и целюсь прямо в злополучного щенка.

Но тут на сцену выходит Паук. Мухи-Цокотухи рядом нет, и он врезается прямо в меня. Может быть, он думает, что это ему полагается полосный кадр. С точки зрения чистого маркетинга, может, он и прав.

– Не стреляй, псих! Ты же можешь её задеть!

Он пролетает мимо, и мне только и остаётся, что крикнуть нарисованному на его спине науку:

– Да брось ты, в самом деле! Как я могу промазать? Стрельба – моя профессия!

Думаете, я упал духом? Как бы не так! Я продолжаю погоню. Идти по следу Бенни очень просто. Конечно, Халк, если бы очень спешил в ванную, учинил бы разгром посильнее, но и этого достаточно.

Спайди летит надо мной, высматривая цель. Поскольку он до сих пор на неё не спикировал, я делаю вывод, что сейчас самое время расставить всё на свои места.

– Знаешь, стенолаз, если она пострадает из-за того, что ты мне помешал, это будет на твоей совести.

Спайди хлопает себя по лбу:

– Я и так кругом виноват, а теперь ещё это!

– Вся эта история вообще довольно странная, на мой вкус. Люди стареют, болеют, слабеют. Иногда их утаскивают за собой щенки-монстры. В конце концов все умирают. Так устроен мир, приятель. Не кажется ли тебе, что пора просто отпустить её? Как сказал Фолкнер, «Ода греческой вазе» дороже десятка старых дам.

– А ну заткнись! Это не греческая ваза, это пёс-монстр! И это не старая дама, это моя…

Он прерывается на полуслове. Я слышу, как он под маской скрежещет зубами, как будто выдал секрет своей личности или что-то в таком роде. И тут на меня снисходит озарение:

– Я понял! Это не старушка, это твоя жена. Это было в каком-то комик-скетче, да? У Генри Янгмэна? Стой, погоди, это правда твоя жена? Слушай, это как-то… дико.

– Это не моя жена!

– Ты её просто используешь? Я знаю, что обязательства многих пугают, но, если ты никогда ни к кому не привязываешься, разве ты можешь считать себя свободным?

– Да чтоб тебя!..

Он на миг отвлекается от погони – этого хватает, чтобы врезать мне ногой в челюсть. Это больно. Не только физически – хотя перед глазами мелькают искры. Я уязвлён глубоко внутри, где я храню свои чувства и своё порно. Но всё в порядке, я знаю, это для моего же блага. Это сделает из меня более достойного человека, более достойного сына. Я знаю, что надо оставить папу в покое, когда он пьёт свой сок для взрослых. Я знаю…

Папа! Папа! Почему ты меня не любишь? Почему?

Щенок полюбил бы меня. Щенок полюбил бы…

Посмотри на меня, Софи!

Глюки.

Ладно, ладно. Цирковая труппа в составе Дэд-пула, Спайди, Мэй и Удивительного Бена временно покидает жилые кварталы и вырывается на природу. Человек-паук парит в небе, словно курица-наседка над птенцами (хотя стоп, разве куры летают?), а Бен и Мэй тем временем пробивают каменную стену и врываются на собачью площадку. Собаководы, стоящие по краям усыпанного какашками газона, отрываются от своих смартфонов и видят картину, которая переворачивает их мир с ног на голову: пёс выгуливает хозяина! Люди разбегаются кто куда, но их питомцы явно заворожены тем, что одному из них удалось пробить стеклянный потолок и занять достойное место в иерархии. Собаки на площадке приветствуют болонку радостным лаем, словно говоря: «Мы бы с удовольствием понюхали твою задницу!»

Прежде чем Бенни с болтающейся позади тётей Мэй успевает пробить противоположную стену, Человек-паук наконец получает возможность спикировать вниз. С помощью своей бесконечной липкой паутины он провешивает канатную дорогу от верхушки дерева до дальней стены, зрелищно съезжает по ней и подхватывает тётю Мэй.

Но она до сих пор сжимает поводок, а Бен всё несётся и несётся вперёд.

– Я вас держу! Отпустите! – кричит Спайди.

Похоже, что в итоге Человека-паука утащит за собой Пёс-монстр. Признаюсь честно, это было бы забавно. Но тётя Мэй всё-таки отпускает поводок – просто для того, чтобы ещё раз ударить Спайди током.

Бзз!

– Ай!

– Верни меня на землю, противный Человек-паук!

Наверное, она хотела сказать «удивительно противный»!

Пока Спайди пытается оправдаться за то, что спас ей жизнь, Бен снова выбегает на улицу и начинает расти (ну наконец-то!). Хотел бы я сказать, что он катится, словно снежный ком, с каждой секундой увеличиваясь в размерах (эта метафора подошла бы под цвет шубки), но на деле всё выглядит иначе: маленькое белое существо превращается в огромное и оранжевое. Собачьи черты не исчезли, а скорее масштабировались.

Это может показаться странным, но я чувствую облегчение. Наконец появилось подтверждение того, что я не вру и не сошёл с ума. Ладно, только того, что не вру.

Мой первый позыв – схватить Спайди и развернуть его, чтобы он всё увидел своими глазами, но он занят – отбивается от тёти Мэй, которая хлещет его поводком. К тому же преображение Бена порождает определённые проблемы. Само собой, появление такого увальня посреди улицы создаёт пробку. Но хуже то, что он вырос прямо на пути у мчащегося на полной скорости автобуса.

И – можете мне не верить, потому что я и сам себе не верю – он под завязку набит монашенками.

Зачем вообще ловить глюки, а, если вокруг такое творится?

По привычке?

Для практики?