Пирс Браун - Алое восстание

– Ну как, готов? – хмыкает Виргиния, когда я втягиваю голову обратно в нору. – Или продрог совсем?

– Тогда на озере дрожал сильнее, – улыбаюсь в ответ. – Старые добрые времена…

– Это я нарочно поддалась, чтобы втереться к тебе в доверие, – подмигивает она. Заметив неуверенность в моих глазах, шепчет на ухо: – Все получится. Не будь я уверена, думаешь, стала бы корчиться тут с тобой в снегу? Хватит мерзнуть, ветер стихает, пора, Жнец!

Даю общую команду, все разом выныриваем наружу и мчимся по заснеженному полю к крепостной стене, до которой отсюда метров сто. Никто не издает ни звука, только ветер свистит в ушах. С собою тащим длинный ствол дерева, пролежавший рядом с нами всю ночь. Тяжесть приличная, но нас много, и с нами великан Пакс, способный кулаком свалить на землю коня с всадником. Тем не менее в конце короткого пути плечи уже натерты, а мышцы ног ноют от бега по глубокому снегу.

Крик часового далеко разносится по стылой заледеневшей равнине. Ему вторят другие. Заливистый лай псов, топот сапог. В морозном воздухе свистят стрелы – одна, другая… Удивительно, как замирают вдруг все остальные звуки, когда слышишь этот свист, несущий смерть.

Ночная метель улеглась, над полосой туч показался край солнца, неся блаженное тепло и озаряя каменную кладку высокой стены, которая кажется непреодолимой. Наверху суета, лай, отрывистые команды. Звучит сигнальный рожок. Обрушивая снежные шапки с парапета, лучники ищут цель. Стрела глубоко втыкается в бревно совсем рядом с моей рукой, стоящий рядом Дакс падает, истекая кровью, но Тактус с Паксом и пятью другими, рыча от усилия, прислоняют дерево к стене, стараясь приподнять как можно выше. До парапета оно не достает метров на пять, но я уже бегу вверх по узловатому стволу, за мной Виргиния и Милия. Пакс ревет, как медведь, удерживая невероятный вес. Поскользнувшись, едва восстанавливаю равновесие, приходится помогать руками. Сейчас мы похожи не на волков, а скорее на белок. Стрела царапает край мехового плаща, и я прижимаюсь к стене, балансируя на верхнем торце бревна. Подставляю сцепленные ладони, чтобы подбегающая Виргиния оперлась ногами, и мощным толчком забрасываю ее на парапет. Сверху тут же слышится пронзительный боевой клич и звон клинков. То же самое проделываю с Милией. У нее на поясе закреплен конец веревки, которая затем помогает и мне преодолеть последние метры. Позади с грохотом рушится на землю бревно. Выхватываю меч и начинаю свой танец, закипая боевой яростью.

Бойцы Цереры захвачены врасплох, вдобавок у них только луки, а драться на стенах ни разу не приходилось. Наши мечи нарочно затуплены, ионные разрядники отключены, но холодная сталь в любом случае вещь неприятная. С собаками и то труднее, чем с людьми. Одну я сваливаю пинком, другую сбрасываю со стены. Милия, вцепившись в загривок, пинает пса коленями. Виргиния машет мечом, разгоняя оставшихся лучников. Один целится в нее, но я успеваю столкнуть его вниз. Пакс орет снизу, чтобы я открывал ворота, ему не терпится вступить в бой.

Спрыгиваю со стены во двор вслед за Виргинией. Ударом локтя отправляю в нокаут ее здоровенного противника и окидываю беглым взглядом «хлебную» цитадель. От сытного запаха уже кружится голова. Главная башня, откуда он исходит, какой-то вычурной архитектуры, рядом несколько зданий попроще. Ладно, главное сейчас – ворота. Бросаюсь туда, но из башни уже бежит целая толпа, размахивая мечами и пиками – слишком много для нас двоих. Милия, оставшаяся на стене, пускает в них стрелу за стрелой из трофейного лука.

– Скорее! – вопит Виргиния. – Открывай!

Отодвинув тяжелый засов, я распахиваю створки.

– ПАКС ТЕЛЕМАНУС! ПАКС ТЕЛЕМАНУС! – раздается оттуда оглушительный рев, заставляя бегущих спотыкаться на ходу.

Оттолкнув меня с дороги, великан появляется в воротах, обнаженный до пояса, играющий невероятными мышцами, с оскаленным орущим ртом. Волосы его выкрашены белым и собраны в два пучка наподобие рогов, в руках огромная дубина длиной в мой рост. Защитники Цереры застывают пораженные, слышны крики ужаса, кто-то спотыкается и падает.

– ПАКС ТЕЛЕМАНУС! ПАКС ТЕЛЕМАНУС!

Одержимый яростью минотавр неотвратимо надвигается на толпу, раскидывая противников налево и направо. Они валятся наземь, словно сжатые снопы. Следом в ворота вливается мое волчье войско, оглашая крепость зловещим воем. В памяти бойцов навеки отпечатался тот день, когда упыри Севро выскакивали из конских животов под эти звуки, заставлявшие трепетать сердца врагов, и теперь им самим не терпится ввязаться в драку и покрыть себя славой. Голос Пакса продолжает греметь впереди. Он выкрикивает свое и мое имя, в одиночку расчищая путь остальной армии. Хватает одного из противников за ногу и орудует им, как второй дубиной. Виргиния стремительной валькирией носится по двору с золотым штандартом, превращая побежденных в рабов.

Через пять минут цитадель с запасами зерна и хлебными печами у нас в руках. Запираем ворота, испуская последний, победный вой, и закатываем долгожданный пир.

Рабы из братства Дианы, принимавшие участие в штурме, получают свободу. Я поздравляю их по очереди, обмениваясь шутками с каждым. Тактус сидит верхом на пленном, заплетая ему волосы в девчоночьи косички. Толкаю в плечо, велю слезть, но он сердито отбрасывает мою руку:

– Отстань!

– Что ты сказал? – рычу я.

Он вскакивает, задирая длинный нос к моему подбородку, и шипит:

– Послушай, громила, я из дома Валии! Моя благородная кровь восходит к временам Покорения. Я могу купить тебя со всеми потрохами на одни свои карманные деньги. Игра игрой, но не смей унижать меня перед другими, ты, принц школьного двора! – и продолжает уже громко, чтобы слышали все: – Я делаю все, что хочу, потому что брал для тебя эту крепость и ночевал в брюхе убитой лошади, когда брали Минерву! Могу я наконец поразвлечься?

Я наклоняюсь ближе:

– Благородная, говоришь?

– Да, а что?

– Вот и наглотаешься ее по самые уши.

– Право сильного, – фыркает он и отворачивается.

Подавив свой гнев и немного успокоившись, продолжаю беседовать с новыми бойцами. Обещаю, что, надев волчью форму, никто больше не окажется в рабстве, но любой может хоть сейчас покинуть мою армию. Желающих уйти, как и ожидалось, не находится. Каждый хочет быть среди победителей, но подчиняться эти гордые юнцы станут, только если почувствуют, что я их искренне ценю и не строю из себя абсолютного владыку. В этом их еще надо убедить. Стараюсь уделить внимание каждому, ищу, за что похвалить. Такое запоминается на всю жизнь.

Даже если я явлюсь во главе миллионной армии озверевших шахтеров и разнесу их Сообщество в пух и прах, они расскажут своим детям и внукам, как сам Дэрроу из братства Марса хлопал их по плечу.