Орсон Скотт Кард - Ксеноцид

– Даже если тебе будет угрожать смерть? Даже если нас атакует флот?

– Только в том случае, если решат уходить все, – твердо заявил Эндер. – Но именно я буду тем человеком, который, уходя последним, выключит свет и запрет дверь.

Эла подбежала к нему, поцеловала в щеку и крепко обняла. Это длилось какое-то мгновение, в следующую секунду она уже выскочила за дверь, и он снова остался наедине с самим собой.

«Я был не прав насчет Новиньи, – подумал Эндер. – Она ревновала не к Валентине, а к Джейн. Все эти годы она видела, как про себя я говорю с Джейн; говорю, а она не слышит, Джейн отвечает, а она снова не слышит. Я лишился ее доверия и даже не понял когда».

Даже сейчас он, должно быть, проговаривает губами свои мысли. Он настолько привык к безмолвному общению с Джейн, что даже сам не понял, что и сейчас разговаривает с ней. И она ответила ему.

– Я ведь тебя предупреждала, – сказала она.

«Ну да», – беззвучно согласился Эндер.

– Ты думал, я никогда не научусь разбираться в людях.

«Ты делаешь успехи».

– Знаешь, а ведь она права. Ты действительно моя марионетка. Все это время я манипулировала тобой. У тебя уже долгие годы не возникало собственных мыслей.

– Заткнись, – уже вслух прошептал он. – У меня сейчас нет настроения.

– Эндер, – позвала она, – если ты считаешь, что это поможет тебе удержать Новинью, сними с уха передатчик. Я не возражаю.

– Зато я возражаю, – ответил он.

– Я солгала, я не хочу терять тебя, – сказала Джейн. – Но если тебе ничего не остается, если ты хочешь сохранить свою любовь, тогда сделай это.

– Спасибо большое, – усмехнулся он. – Только мне придется немало потрудиться, чтобы вернуть того, кого уже успел потерять.

– Когда вернется Квим, все встанет на свои места.

«Да, – подумал Эндер. – Да».

О Боже, спаси и сохрани отца Эстеву!

Они знали, что к ним едет отец Эстеву. Пеквениньос всегда все знали. Деревья-отцы все всегда рассказывали друг другу. Секретов не существовало. Не то чтобы они намеренно это делали – иногда попадалось дерево, которое пыталось скрыть тайну от остальных или что-нибудь соврать, – они просто не могли вести себя иначе. Для них не существовало понятия личного опыта. Поэтому, если одно дерево пыталось сохранить что-то только для себя, рядом с ним обязательно росло другое дерево, которое ничего подобного не собиралось делать. Леса всегда действовали совместными усилиями, хотя и состояли из деревьев-индивидуумов, и поэтому истории всегда распространялись от одного леса к другому независимо от воли и желания деревьев-одиночек.

Это-то и служило защитой Квиму. Потому что, каким бы кровожадным сукиным сыном ни был этот Воитель, хотя эпитет «сукин сын» вряд ли применим к пеквениньо, он ничего не мог сделать с отцом Эстеву, не убедив прежде братьев своего леса поступить так, как он хочет. А если ему все-таки удастся настоять на своем, одно из других деревьев-отцов, растущих в лесу, обязательно узнает об этом и расскажет. Станет свидетелем. Если Воитель нарушит клятву, данную отцами-деревьями тридцать лет назад, когда Эндрю Виггин препроводил Человека в третью жизнь, это не останется в тайне. Весь мир услышит новость, и Воитель стяжает себе славу клятвопреступника. Это станет его позором. Какая жена после этого позволит братьям отнести к нему маленькую мать? Никогда больше он не сможет зачать детей.

Квим был в полной безопасности. Они могут не послушаться его, но и никогда не причинят вреда.

Однако, когда он прибыл в лес Воителя, его даже не выслушали толком. Братья схватили его, повалили на землю и потащили к Воителю.

– Зачем все это? – удивился Квим. – Я по собственной воле пришел к вам.

Один из братьев застучал палочками по стволу дерева. Квим прислушался к изменяющемуся звуку. Воитель начал образовывать внутри себя пустоты, чтобы превратить ритм в речь:

– Ты пришел, потому что я так повелел.

– Ты повелел. Я пришел. Если ты предпочитаешь считать, что я явился сюда по твоему приказанию, быть по сему. Но только повелениям Господа я с радостью следую.

– Ты пришел сюда, чтобы услышать волю Господню, – заявил Воитель.

– Я пришел сюда, чтобы донести вам волю Господа, – поправил его Квим. – Десколада – вирус, созданный Господом Богом, чтобы обратить пеквениньос в детей своих. Но у Святого Духа нет воплощения. Это вечный дух, поэтому он неотъемлемо присутствует в наших сердцах.

– В наших сердцах обитает десколада, она дает нам жизнь. Если в твоем сердце обитает Дух Святой, что дает он тебе?

– Единого Бога. Единую веру. Единое причастие. Бог не может проповедовать людям одно, а малышам совсем другое.

– Мы не «малыши». Ты лично убедишься, кто из нас могуч, а кто слаб.

Его развернули спиной и прижали к стволу Воителя. Квим спиной почувствовал, как кора начала раздвигаться. Свинксы навалились на него. Маленькие ручки вцепились в него, он почувствовал дыхание, вылетающее из рылец пеквениньос. Никогда прежде Квим не мог вообразить, что эти руки, эти лица могут принадлежать врагам. Но даже сейчас он с огромным облегчением осознал, что по-прежнему не считает пеквениньос своими врагами. Они восстали против Бога, и ему было жалко их. Для него явилось настоящим открытием, что, пока его заталкивали в разверзшееся чрево дерева-убийцы, он все равно не испытывал никакой ненависти, никакого страха перед пеквениньос.

«Я и в самом деле не боюсь смерти. Никогда не подозревал об этом».

Братья продолжали лупить палочками по коре. Воитель обратил звук в слова языка отцов, только теперь звук обтекал Квима, слова звучали отовсюду.

– Ты думаешь, я собираюсь нарушить данную нами клятву, – сказал Воитель.

– Это приходило мне в голову, – ответил Квим.

Его тело крепко сжимал сомкнувшийся ствол, но он обтянул Квима только со спины и по бокам, оставив перед отцом Эстеву узкую щель. Он все видел, дышалось свободно. Но дерево заключило его в такие объятия, что Квим не мог двинуть ни рукой, ни ногой, не мог даже извернуться, чтобы высвободиться из темницы. Тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь.

– Мы испытаем тебя, – сказал Воитель. Квим с трудом понимал его слова, ведь теперь они доносились до него словно изнутри. Труднее думать . – Пусть нас рассудит Бог. Мы будем поить тебя – приносить воду из ручья, текущего неподалеку. Но пищи ты не получишь.

– Вы обрекаете меня на голодную смерть…

– На голодную смерть? Мы располагаем некоторыми запасами вашей еды. Мы покормим тебя, но только через десять дней. Если Святой Дух позволит тебе прожить десять дней, мы накормим тебя и отпустим. И тогда мы уверуем в учение, которое ты проповедуешь. Мы признаем собственную неправоту.

– Вирус убьет меня задолго до этого.