Maurizio Dagradi - Критерий Лейбница

Все собрались в лаборатории, включая МакКинтока.

– Какова ситуация? – осведомился ректор.

Дрю уверенно взял слово:

– Потрясающая, не побоюсь использовать этот эвфемизм. Вчера моим коллегам, – произнес он, обводя широким жестом других ученых и даже Маррона, – удалось за один день наметить основную теорию явления, создать прототип машины и произвести многочисленные успешные эксперименты по обмену.

МакКинток был искренне впечатлен.

– И когда мы сможем начать использовать машину в практических целях?

– Мы на этапе разработки основной теории, которая требует совершенствования, – уточнил Дрю. – Вы не должны требовать от нас многого прежде, чем мы сможем сконструировать машину больших размеров.

Шульц и Камаранда переглянулись, на мгновение нахмурившись, но МакКинток ничего не заметил.

– Хорошо. Спасибо вам. Дрю, я возвращаюсь в офис и жду новостей.

– Хм, минуточку, МакКинток, – остановил его Дрю.

Ректор уже стоял в дверях и вопросительно обернулся.

– В одном из вчерашних экспериментов мы случайно, – я повторяю: случайно, – получили в обмен часть упаковки томатной пасты из местной столовой, – объяснил Дрю. – Необходимо изъять всю испорченную пачку, прежде чем кто-то ее обнаружит и задаст вопросы.

– И все? – веселясь, спросил ректор. Он подошел к внутреннему телефону и позвонил своей секретарше. – Мисс Уоттс? Это я, добрый день. Могли бы Вы быть так любезны и дать мне срочно ключи от столовой? Напротив двери столовой, спасибо. Да. Спасибо еще раз.

Потом он взглянул на студента.

– Маррон! – позвал он его по фамилии после секунды размышления. Маррон сразу же вышел вперед, гордый, что ректор вспомнил его фамилию. – Иди за мной! – добродушно распорядился МакКинток.

Они вышли и направились к столовой. Через несколько минут приехал служитель на велосипеде и передал ректору ключи, а потом быстро уехал туда, откуда прибыл.

– Вот, – вложил МакКинток ключи в руки Маррона. – Открой, возьми то, что надо, хорошо закрой и сразу же верни ключи моей секретарше. Все ясно?

– Конечно. Спасибо, ректор МакКинток.

Ректор попрощался с ним и отправился в свой кабинет, напевая себе под нос.

Маррон вошел внутрь и сразу же нашел упаковку с томатной пастой. Она была повреждена лишь слегка, к счастью. Он взял ее и увидел, что внутри соуса была призма. Тогда Маррон вытер все, используя бумажные салфетки, которые имел с собой, потом закрыл дверь и отправился в приемную МакКинтока, чтобы вернуть ключи.

Как жаль, что этот соус испортился. Он был очень вкусным...

Войдя в лабораторию, Маррон увидел, что атмосфера там царила довольно мрачная.

– Проблема здесь, – говорил Шульц, показывая на раковину. – Триада смешения определяется параметрами K9, K14 и R11, но функция, которая этим управляет, показывает ясно, что энергия, необходимая для обмена, увеличивается в кубической пропорции к расстоянию.

– Я вижу, – констатировал Дрю, глядя на функцию. – Вы посчитали какие-то практические случаи?

– Мы с Камарандой не спали до двух ночи, чтобы понять поведение системы, но нам это пока не удалось. Пока, чтобы произвести обмен на расстоянии 100 километров, нужны 64 киловатта, что немного. Но чтобы произвести обмен на 200 километров, необходимы уже 512 киловатт. Это энергия, которую использует средняя мануфактурная фабрика.

– А для 1000 километров нужны будут 64 мегаватт 17, – добавил Камаранда. – Необходима маленькая электростанция.

– Вот почему система обмена проходит просто на маленьких дистанциях. Для 300 метров отсюда до кабинета профессора Брайс использовалось всего 2 милливатта, – быстро посчитал Дрю, записывая на доске. – Меньше, чем нужно для мерцания LED.

– Это отлично подходит для небольших расстояний, диагностических или терапевтических, – вмешалась Брайс.

– Ну да, – ответил Дрю. – Но длинные дистанции вне досягаемости. Как исследование Вселенной.

Он вздохнул, опустив руки вдоль тела. МакКинток, однако, был бы доволен, потому что одно лишь лечение людей принесло бы кучу денег, но Дрю-то был физиком, и его коллеги изначально приоткрыли двери целого мира. Теперь он подошел к перспективе воображаемых исследований, спустившись с небес на землю. Он не мог с этим смириться. Ему надо найти другое решение.

– Мы только в начале, – заявил он. – Если мы будем настойчивы, может, мы найдем несколько факторов, которые позволят нам исключить это ограничение.

– Этим мы и занимаемся, – сухо сказала Новак.

Брайс заметила, что норвежка в тот день носила блузку с длинным рукавом, закрывающим запястья.

«Странно, – подумала она. – Вчера она была с короткими рукавами. Для нее, привычной к холодному климату, английский март должен казаться жарким. Кто знает, почему она переоделась».

Женщина не могла не заметить эти детали.

Маоко между тем внимательно разглядывала доску, скрестив руки. Кобаяши в сотый раз изучал раздаточный материал и каждый раз проверял несколько расчетов, производя записи на листок.

– А что если пока мы углубленно изучим теорию, экспериментируя с биологическими формами? – предложил Маррон.

Дрю посмотрел на профессора Брайс.

– Начнем с растений. Я позабочусь об образцах, – кивнула она и вышла.

– А я пока пойду и раздобуду инструмент более точный, чем микрометр. Нам надо отрегулировать вторую машину, – сказал Дрю, направляясь в лабораторию метрологии.

Маррон начал подготавливать первую машину, пока два японца занялись второй. Они общались на родном языке по поводу некоторых технических деталей, пока ожидали нового измерительного прибора.

Через полчаса Брайс положила на пластину А первой машины лист зеленого салата.

Они активировали машину, и лист переместился туда, где была банка с водой. Биолог взяла его и посмотрела в портативный микроскоп, который носила с собой. Через несколько минут она подняла глаза от окуляров.

– Кажется, все отлично. Прожилки, стомы, клетки... Насколько я вижу, все на месте.

Дрю удовлетворенно кивнул.

Они попробовали с цветами, корнеплодами, грибами и даже с маленьким бонсаем, растущим в горшке. Все предметы оставались целыми после перемещения.

Тем временем Маоко подрегулировала промежуток между сетками на второй машине, используя более точный инструмент.

Они положили зерно фасоли на пластину второй машины и провели эксперимент. Фасоль оказалась примерно в трех метрах слева от банки с водой – точное расстояние между двумя машинами.

Брайс быстро проверила зернышко и нашла его в отличном состоянии.

– Перейдем к мясу, – сказала она.

Она уже принесла его, извлекая из сумки бифштекс, упакованный в термическую пленку.

Маррон жадно посмотрел на нее. Он уже был голоден к одиннадцати утра. Профессор Брайс с угрюмой улыбкой взглянула на студента и передала ему пустую сумку, чтобы он положил ее куда-нибудь. Парень подмигнул ей, шутливо изображая разочарование.