Григорий Карьянов - Поэтическая афера

© Григорий Карянов, 2015

© Григорий Карянов, дизайн обложки, 2015

Редактор Дарья DashassFrost Студенова

Корректор Дарья DashassFrost Студенова

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Хочу выразить огромную благодарность своей супруге Марии Бартон, за ее терпение, и за то, что никогда не давала забывать об оставленной и недописанной рукописи. На протяжении всего периода написания романа, она была рядом и давала порой очень ценные советы.

Также, огромное спасибо моей подруге DashaSS Frost – моему главному и личному редактору и корректору, за подготовку рукописи, за замечания и исправления. Спасибо! Вместе мы сделали большую работу!

Отдельное спасибо мои родителям, которые верят в меня и любят. Маме, за ее любовь к хорошей литературе, которую она всегда советует, и отцу, который во всем поддерживает, в том числе и творческие начинания.

Без Вас этот роман не увидел бы свет! Спасибо за проявленный интерес к моему творчеству.

Из дома на Марксовой улице, что еще недавно называлась улицей Коммуны, я вышел в полдень, на залитый солнцем двор. До Каланчевской площади было рукой подать, а до издательства и того ближе. Я шел спешно, держа под мышкой папку, перевязанную тесьмой, в которой находилась рукопись. Над ней я работал последние несколько месяцев. Строка за строкой, предложение за предложением рождались главы романа, который, как я считал, оправдает надежды редакционной коллегии в издательстве.

Еще издали я приметил кирпичный забор с коваными вставками, возле которого на скамье сидел мужчина, курил и вел беседу с юношей примерно моих лет. Я остановился чуть поодаль и тоже закурил, наблюдая за ними. На мужчине был белый костюм и шляпа, а на коленях лежал предмет, аккуратно завернутый в газету «Правда» и перетянутый жгутом на манер посылки. Юноша тоже закурил и отчего-то слишком громко объявил мужчине:

– Я не потерплю такого отношения. Вот сейчас докурю, – он показал на сигарету, – и поднимусь к ним. Все выскажу как есть. Ну, до чего же невозможно ходить и пороги обивать!

– А ты и сходи! – поддержал его мужчина. – Раз, говоришь, незаслуженно раскритиковали, так и скажи!

– А вот и пойду! Отзову свою рукопись. Все! Нет сил моих. Поеду в Петербург, у меня знаете, сколько знакомых в Петербурге издаются? Вот у того же Афонина издаваться буду, он меня и так звал и эдак, только мне Москву хотелось! Будь она… – заголосил студент.

– Ну, так иди, чего же Вы ждете-с? – не унимался мужчина, подначивая паренька.

В этот момент дверь издательского дома скрипнула, и из нее вышел полный мужчина, со стопкой бумаг. Парень отбросил сигарету и подскочил к нему.

– Эдуард Игнатьевич, отдайте мне мою рукопись! – потребовал юноша. – Я в Петербург еду, там издаваться буду. Не нужно повторного рассмотрения, верните мой роман.

– А Вы, собственно говоря, кто? – удивился мужчина и даже чуть попятился назад.

– Зорин я, Николай. Вы сегодня сказали, что мои рукописи никуда не годятся, так верните мне их.

– А-а-а, Зорин, ну да. Это знаете ли, Ваше поведение никуда не годится. Писатель, в первую очередь, должен быть терпеливым, а Вы, – и махнул на паренька рукой. – «Рассмотрите к печати, ну рассмотрите к печати» – начал передразнивать он. С утра до вечера в коридоре ждут, а как получат отказ, так: «Вы не правы, товарищ Прытко, уж извольте перечитать, ну хоть рецензию черканите». Им рецензию, а они и с ней не согласны «Куда я пойду с такой рецензией из издательства?» – спрашивают, – он достал носовой платок и на время прервал свой монолог. – А я почем знаю, молодой человек?

– Зачем Вы мне все это говорите? – удивился юноша.

– Да потому что Вы, студенты, все одинаковые. Вам говоришь «плохо» – вы тут же пытаетесь доказать обратное. Вы не идете работать над рукописью, читать заметки, что я оставляю на полях, исправлять ошибки. А Вы так вообще отдельный случай! Забирайте свою рукопись, как Вас?

– Зорин я, Николай Степанович, – ответил юноша и, достав из нагрудного кармана пачку папирос, закурил. Тем временем мужчина из издательства копался в стопке бумаг, пытаясь что-то найти.

– Вот, «Золотые колосья», Ваше? – спросил он, протягивая рукопись.

– Мое, – с досадой сказал парень и взял стопку бумаг.

– Всего доброго, молодой человек, – сказал мужчина и, поправив шляпу, удалился. Юноша посмотрел на бумаги и поплелся обратно к скамейке. На ней никого не было, мужчина в белом костюме тоже куда-то ушел, вместе со свертком, перемотанным газетами. Я выбросил окурок и подошел к юноше.

– Не взяли? – спросил я, и без того зная ответ.

– Нет, – вздохнул парень и откинулся на спинку скамейки.

– О чем пишешь? – спросил я, стараясь завести разговор. Он посмотрел на меня и промолчал. Я достал сигареты, предложил ему, он отказался и достал свои, а после, чиркнув спичкой, дал прикурить.

– Туда? – спросил он, кивнув на издательство.

– Ага, – согласился я и отчего-то вздохнул, как если бы я тоже получил отказ. – Бесполезно, как думаешь? – поинтересовался я.

– Проза? – спросил парень, взяв у меня папку.

– Да так, один рассказ, – отчего-то мне стало стыдно называть свою рукопись романом после увиденной сцены с редактором.

– О чем он? – спросил юноша и, отвлекшись от папки, посмотрел на меня. В тот момент я растерялся, как если бы у меня спросили: «На кой черт ты живешь?». Я не знал, что ответить, так как пересказ занял бы продолжительное количество времени, а в двух словах объяснить, о чем моя рукопись, было не просто. Я просто пожал плечами.

– Тогда не стоит пытаться. Это один из первых вопросов, что они спрашивают, даже не читая аннотации. Не ответил? Что ж, иди, горе-писатель.

– А твой роман о чем? – спросил я.

– О крестьянской жизни, отмене крепостного права. Я рассказываю историю своей семьи. Мой дед всю жизнь в поле работал. Умер недавно.

Я лишь покачал головой, а он встал со скамейки.

– Пошли до Каланчевской, на вокзале пиво попьем, – сказал парень и посмотрел на меня. – Пойдемте, а, Александр? – обратился он ко мне.

– Постой, постой! Откуда меня знаешь? – удивился я. Он постучал по моей папке, на которой было написано: «Александр Игнатьевич Филатов» и улыбнулся.

– Я тебя совсем не знаю. Ну так, идешь?

– Пошли, коль дело такое.

До пивной можно было добраться пешком или на трамвае, но мы выбрали пройтись. У самого входа в кафе он выбросил в урну свой роман. Я шел следом, поэтому незаметно достать его оттуда не составило труда. Пока он кого-то высматривал, я убрал его роман в свою папку, чтобы прочесть на досуге. В кафе было многолюдно, накурено и шумно. Мы взяли по два стакана пива и сели в углу, но не успели сделать и по глотку, как к нашему столу подошли два юноши, которых сразу же узнал мой новый знакомый. Он пригласил их сесть с нами.