Агата Кристи - Рождество Эркюля Пуаро

– Боже, отец, и ты ничего не сказал мне!.. – обиженно воскликнул Альфред.

Старик довольно улыбнулся.

– Нет, надеялся сохранить это в тайне. Поручил Чарльтону, чтобы тот все уладил.

– Ты никогда не говорил мне!.. – с упреком повторил Альфред.

Симеон Ли зловредно усмехнулся.

– Хотел преподнести вам сюрприз! Интересно, каково это – вновь увидеть под крышей дома юное создание? Я никогда не видел Эстравадоса. Интересно, на кого похожа эта девушка – на мать или на отца?

– Ты действительно думаешь, что это стоит делать, отец? – начал было Альфред, – Принимая во внимание…

– К дьяволу осторожность! – перебил его отец. – Ты как трусливый пес, что вечно поджимает хвост, Альфред! Всегда! Я никогда не был таким! Делай, что хочешь, и пошло все к черту! Вот как я говорю! Эта девушка – моя внучка… причем единственная в моей семье! Мне плевать, кем был ее отец и чем он занимался! Она – моя плоть и кровь! И она приедет сюда и будет жить в моем доме.

– Она приедет и останется здесь жить ? – резко спросила Лидия.

Старик бросил в ее сторону быстрый взгляд.

– Разве ты против?

Женщина покачала головой.

– Как я могу быть против, что кто-то будет жить в вашем доме? – с улыбкой ответила она. – Нет, просто у меня возник вопрос… о ней.

– Вопрос? Что ты хочешь этим сказать?

– Будет ли она счастлива здесь?

Старый Симеон Ли вскинул голову.

– У нее за душой ни пенса. Она должна быть благодарна!

Лидия пожала плечами. Симеон повернулся к Альфреду.

– Видишь? Это будет грандиозное Рождество! Все мои дети соберутся вокруг меня. Все мои дети! В этом весь смысл, Альфред. А теперь отгадай, какой гость еще к нам приедет…

Альфред в недоумении посмотрел на отца.

– Все мои дети! Ну, отгадай!.. Гарри, конечно же! Твой брат Гарри!

Альфред побледнел.

– Гарри… нет, только не Гарри… – пролепетал он, заикаясь.

– Представь себе, что Гарри!

– Но мы думали, что он умер.

– Только не он!

– Ты… ты решил вернуть его? После всего того, что произошло?

– Возвращение блудного сына, верно? Ты прав. Готовь тучного тельца! Тебе придется зарезать тучного тельца, Альфред [6] Намек на библейскую притчу о блудном сыне, в честь возвращения которого отец велел заколоть тучного тельца (Лк. 15:11–32). . Мы должны оказать ему грандиозный прием.

– Но ведь он опозорил тебя… всех нас… – возразил Альфред. – Он…

– Можешь не перечислять его преступления. Список получится длинный. Но Рождество, как ты помнишь, – праздник прощения. Мы должны принять в дом блудного сына.

– Для меня это… настоящее потрясение… – пробормотал, вставая, Альфред. – Никогда не думал, что Гарри когда-нибудь снова появится в этих стенах.

Симеон подался вперед.

– Ты ведь никогда не любил его, верно? – неожиданно смягчившись, спросил он.

– После того, как он так поступил с тобой…

– Кто старое помянет, тому глаз вон, – усмехнулся Симеон. – Ведь именно таким и должно быть Рождество. Верно я говорю, Лидия?

Жена Альфреда тоже побледнела.

– Вижу, в этом году Рождество занимает все ваши мысли, – сухо произнесла она.

– Хочу собрать вокруг себя всю мою семью. Мир и добрая воля. Я уже стар. Ты уходишь, мой дорогой?

Альфред торопливо вышел. Лидия на мгновение задержалась.

Симеон посмотрел вслед сыну.

– Я расстроил его. Они с Гарри никогда не ладили. Тот имел привычку издеваться над Альфредом. Называл его Медленный, но Верный.

Лидия собралась что-то сказать, но, заметив выражение лица свекра, передумала. Похоже, ее сдержанность расстроила старика. Что дало ей смелости сказать:

– В забеге зайца и черепахи побеждает черепаха.

– Не всегда, – возразил Симеон. – Не всегда, моя дорогая Лидия.

– Извините меня, но я должна догнать Альфреда, – с улыбкой сказала она. – Неожиданные известия выбивают его из колеи.

– Да, Альфред – не любитель перемен, – усмехнулся старик. – Он всегда был жутким занудой.

– Альфред очень предан вам , – произнесла Лидия.

– Тебе это кажется странным, не правда ли?

– Иногда, – ответила женщина и повторила: – Иногда.

С этими словами она вышла из комнаты. Симеон посмотрел ей вслед, вновь усмехнулся и потер руки.

– Забавно, – произнес он. – Весьма забавно. Похоже, меня ждет веселое Рождество.

Он с усилием поднялся и, опираясь на трость, проковылял через всю комнату к большому сейфу, стоящему в углу. Затем набрал код и повернул ручку. Дверца открылась. Сунув внутрь дрожащую руку, Симеон вытащил наружу небольшой мешочек и высыпал на ладонь горстку неограненных алмазов, которым затем дал просыпаться между пальцами.

– Идите ко мне, мои красавицы, – проворковал старик. – Вы все такие же… мои старые друзья. Это были славные деньки, славные… Вас не станут резать и гранить, мои друзья. Вы не будете висеть на шее у женщин, или у них в ушах… вы не будете у них на пальцах… Вы – мои! Мои старые друзья. Мы с вами кое о чем знаем, вы и я. Пусть я стар, но я еще не вышел в тираж. Во мне, старом псе, еще много сил. И от жизни можно еще получить немало радости. Немало радости…

В дверь позвонили, и Трессильян отправился ее открывать. Кстати, звонок был необычно настойчивый. Прежде чем старый слуга прошаркал через весь холл к двери, он повторился снова.

Старый дворецкий вспыхнул от раздражения. Что за наглость! Разве так звонят в дом джентльмена? Если только это компания исполнителей рождественских гимнов, он вразумит их как следует!

В матовом стекле верхней половины двери виднелся силуэт высокого человека в мягкой фетровой шляпе. Трессильян открыл дверь. Как он и подумал – дешевый вульгарный пижон: скверного покроя костюм! Жуткая безвкусица! Какой-то нахальный попрошайка!

– Разрази меня гром, если это не Трессильян, – произнес незнакомец. – Как поживаете?

Старый слуга пригляделся – глубоко вздохнул – и посмотрел на незнакомца еще раз: крепкая нижняя челюсть, нос с горбинкой, озорные глаза. Да, всё как три года назад. Правда, тогда он приполз, поджав хвост.

– Мистер Гарри! – ахнул Трессильян.

Гарри Ли рассмеялся.

– Смотрю, вы потрясены. Но почему? Мне казалось, меня здесь ждут!

– Да, конечно, сэр. Разумеется, сэр.

– Тогда откуда эта растерянность? – Гарри отступил назад и окинул взглядом дом – массивное здание из красного кирпича, без особых затей, неброское, но монументальное.

– Все тот же уродливый старый дом, – заметил он. – Все еще стоит, и это самое главное. Как там мой отец, Трессильян?

– Можно сказать, инвалид, сэр. Все время сидит в своей комнате и почти никуда не выходит. Но при этом на редкость бодр.

– Вот же старый греховодник!

Гарри Ли вошел в дом, где передал слуге шарф и театрального вида шляпу.