Вивиан Пейли - Мальчик, который хотел быть вертолетом

В комнате для историй Джейсон с гудением носится вокруг ковра, в то время как я читаю его историю, и делает еще пару кругов, когда я уже закончила. Когда он останавливается, я спрашиваю: – Интересно, а вертолетик видит другие самолеты?

– Кого-то, – отвечает он.

– Кого-то – это кого?

– Кого-то как белка.

Саймон встает с места. – Это он про меня! Я самолет, да?

Джейсон кивает, и Саймон начинает гудеть, как вертолет, – уже хорошо нам всем знакомый звук. Задрав голову, маша руками, мальчики летают вместе, клином.

В подвижном, вечно изменяющемся процессе школьной социализации нет никакого заранее данного сценария, но Джейсон сам делает первые шаги. Он появился в классе со своим вертолетом, ярким, выпуклым образом-символом, и неустанно полировал его грани. Рев вертолета заглушал наши слова, а порой сердил и пугал тех, кто оказывался у него на пути. Но Джейсона нельзя не заметить: он создал захватывающий образ, с которым приходится считаться. Он отказывается раствориться в толпе незнакомых людей в незнакомом месте.

Те, кто никогда не выходит за рамки привычного для себя порядка жизни, возможно, слишком многое скрывают. Пока они не расскажут нам, о чем в действительности думают, они вряд ли сумеют услышать то, что мы можем им сказать. Шумные, однообразные фантазии детей принято считать бесполезными в педагогическом смысле; но вертолеты, котята, плащи супергероев и куклы Барби – это подспорье для сочинения и рассказывания историй, инструменты общения. Без них спектр того, к чему мы прислушиваемся и о чем готовы разговаривать, будет целиком определяться нашей «взрослой» точкой зрения. Если бы не беличье дупло, придуманное Саймоном, он бы до сих пор был плаксивым мальчиком, пришедшим в школу в сентябре. Благодаря своей фантазии он нашел безопасное убежище и теперь бурлит планами и идеями.

Джейсон хорошо понимает, как важны роли и маски. Прежде чем начать обращаться к Саймону по имени, он называл его «кто-то как белка». Фантазийные роли часто помогают в общении там, где взрослая голая реальность только пугает и сбивает с толку.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Rug time, или circle time – практика, используемая в британских и американских дошкольных учреждениях: учитель вместе с детьми садятся в круг на ковре и занимаются какой-то совместной деятельностью – например, поют, что-то обсуждают, играют и т. п. – Здесь и далее примеч. пер.

Здесь игра слов, которую трудно передать в переводе. Игра слов построена на созвучии, которое мы постарались сохранить, к сожалению, с потерей исходного смысла. В оригинале так: «Turn the bed so it won’t squeak. – And leak. Squeak and leak. And peek. – Only dads and moms can peek there», т. е. «чтобы кровать не скрипела. И не протекала. Скрипеть, протекать, подглядывать. Только папы и мамы могут там подглядывать».

В оригинале: red crayon – красный карандаш. См. след, примечание.

В оригинале важная игра слов, которую мы попытались сохранить по мере наших скромных возможностей. «“I'm the mother,” she says. “I growed big and I scardered the lion away by a red crayon.” “Scared the lion?” I offer to correct. “Scar-der-rered,” she insists and is off to the doll corner before I can ask why the lion is afraid of a red crayon». Очевидно, что в слове «scar-der-rered», на котором настаивает девочка, содержится слово «red», отсюда и связь с красным (red) карандашом.

Чтобы сохранить найденный вариант перевода, мы изменили фразу. В оригинале: «красный карандаш, которым она рассеянно чертила радугу».

О’Хара и Мидуэй – международные аэропорты в Чикаго.