Крис Бауэрс - Роджер Федерер. Легендарная ракетка мира

И тут, как нельзя кстати, появляется Ив Аллегро. Закончив свою учебу в Экюблане, он решил поселиться в Биле и обзавелся там квартирой. Когда семья Федереров узнала об этом, то спросила, не мог бы он разрешить Роджеру жить вместе с ним. Аллегро согласился, и они стали соседями на два года. «Нам было очень весело, – говорит сегодня Аллегро. – Мы стали очень близкими друзьями. Он был близок к тому, чтобы стать профессионалом. Ему порой было непросто, в том числе и потому, что на тренировку надо было вставать в восемь утра. Он очень часто опаздывал. Он любил играть в «плейстейшен» по вечерам, и порой мне приходилось останавливать его и говорить: «Хватит, пора идти спать». Я был для него как старший брат».

Учитывая трудности с французским языком, которые изводили Федерера, когда он впервые приехал в Экюблан, для него, вероятно, были крайне важны дружеские отношения, в которых в роли языка по умолчанию использовался французский. «Мы всегда говорили по-французски, – рассказал Аллегро, – что довольно-таки странно, потому что к тому моменту я хорошо говорил на швейцарско-немецком. Даже сегодня мы больше говорим на французском, чем на швейцарско-немецком, хотя теперь мы смешиваем три языка: французский, швейцарско-немецкий и английский».

Каково это было, жить с Федерером? Мыл ли он посуду, когда была его очередь? «Было нормально, – говорит его бывший сосед. – Мы не были совсем уж плохи. Если я говорил ему что-либо сделать, то он это делал. Сам бы он, возможно, этого и не сделал, но если я ему говорил, то он всегда выполнял».

«Честно говоря, мы так часто уезжали на турниры, что мало были дома вместе, но, как правило, я готовил, а он играл на «плейстейшен». Он был довольно-таки ленивым, не любил убираться и все такое, и даже если и прибирался в комнате, то через пару дней там был такой же беспорядок, как и до уборки. Однако он всегда был таким человеком, который, решив что-то сделать, делал это хорошо. А уборка не была для него настолько важна».

Аллегро заметил то же, что замечали все, кто наблюдал за юным Роджером, – он намного лучше играл на матчах, чем на тренировках. Большинство игроков любого уровня чудесно играют на тренировках, но когда они участвуют в официальном матче, то их уровень немного падает из-за давления и формальности ситуации. С Федерером все было наоборот. Многие из его друзей по «Олд Бойз» могут заявить, что побеждали его на тренировках, но когда все становилось официальным, уровень Федерера возрастал. «Он часто опаздывал на тренировки, – вспоминает Аллегро их годы в Биле, – но тогда он больше любил играть в матчах, и тренировки зачастую ему наскучивали».

Аллегро сделал умеренно успешную карьеру игрока в парном разряде в турнирах АТР. У него было несколько полупостоянных партнеров, какое-то время он довольствовался тем, что иногда появлялся в роли партнера Федерера на Кубке Дэвиса, паре турниров и Олимпийских играх 2004 года. Не кажется ли ему странным, что из бывшего «старшего брата» он превратился на корте в младшего партнера одного из величайших игроков мирового спорта? «Нет, это не странно. На самом деле, я думаю, что это хорошая история. Я совсем не завидую. Я очень радуюсь успехам Роджера. Я занимаюсь своим делом, а он – своим. Было здорово выиграть два титула вместе с ним, здорово играть с ним в Кубке Дэвиса, просто потому, что это хорошая история». Приход Станисласа Варвинки к известности в качестве игрока в одиночном и парном разряде положило конец партнерству Аллегро и Федерера.

В 1997 году Федерер бросил учебу. «Я сказал родителям: «Я не в настроении больше ходить в школу, я хочу сосредоточиться на теннисе», – сказал он в интервью 2004 года. – Они поняли, но сказали, что если в течение следующих нескольких лет я не добьюсь каких-либо результатов, то должен буду вернуться в школу. Было весьма рискованно бросать школу в шестнадцать лет, потому что у меня тогда не было рейтинга АТР. Может, я был восьмидесятым или около того, а в юниорах я был, скажем, шестидесятым. Однако я каким-то образом почувствовал, что школа мешает сосредоточиться на теннисе на все сто процентов. Поэтому когда я бросил школу, дела в теннисе пошли намного лучше».

В 1997 году Робби Федерер отказался от хорошей работы в Австралии, потому что они с Линетт понимали, что это может помешать Роджеру стать лучшим теннисистом. Позже он рассказал швейцарскому журналисту Рене Штауфферу: «Все говорили нам, как талантлив был Роджер, но мы хотели видеть результаты». И Штауффер цитирует Линетт, которая добавила: «Мы дали Роджеру понять, что не можем финансово его поддерживать в течение десяти лет только для того, чтобы он был где-то четырехсотым в мире». Она даже стала больше работать, чтобы обеспечить финансовую стабильность семьи, – безусловно, разумный шаг в то время. Сейчас он кажется абсурдно излишним.

К тому моменту, когда он бросил школу, он отметил свой первый успех на турнире. В январе 1997 года он стал чемпионом Швейцарии среди юниоров младше восемнадцати. Ему было всего пятнадцать лет. Затем, в мае 1997 года, он выиграл международный юниорский титул в Прато, в Италии, выиграв в шести матчах подряд у одного из лучших в то время юниоров. Правда, в том году он получил лишь этот единственный титул, и он все еще не играл в юниорах на турнире Большого шлема.

Каким игроком был Федерер в шестнадцать лет? Сам он считает, что грациозный стиль у него от природы, но что он не проявлялся до конца подросткового возраста. Однако под руководством Алексиса Бернарда, Кристофа Фрейсса и Питера Картера он неуклонно повышал эффективность ровных ударов, которым научил его в «Олд Бойз» Сеппли Качовски. Томас Вирц вспоминает то время: «Я мало беспокоился о его стиле игры. Он всегда рисковал, его подачи были очень плоскими, чуть выше сетки, и тогда я был уверен, что он никогда не выиграет Открытый чемпионат Франции. Он освоил крученые удары, которые позволили ему лучше играть на грунтовом покрытии, но его стиль все еще не очень хорошо подходил для медленных кортов. В то же время у него всегда был экономичный стиль, так что ему не нужно было столько мускулатуры, сколько необходимо некоторым игрокам. Он в этом отношении немного похож на Михаэля Штиха – очень рациональный».

И все же изменчивый темперамент продолжал его преследовать. «Вы себе и представить не можете, как я швырял свою ракетку,– говорит он в интервью, процитированном на сайте tennis-x.com. – Они порхали повсюду вертолетиками. Я серьезно. Меня выгоняли с тренировок, когда мне было шестнадцать. Я слишком много говорил и кричал на корте».

Его родители рассказывают историю о том, как они ехали домой с турнира через альпийский перевал. Федерер был очень зол на то, как сыграл, и становился очень раздражительным в машине. Его отец пытался его игнорировать, это не сработало. Тогда он остановил машину, вытащил Роджера и засунул его головой в сугроб, как бы остужая. «Мы никогда не ругали Роджера из-за того, что он проиграл, – сказала его мама в интервью с Фредди Видмером из Basler Zeitung , – но когда он плохо себя вел или просто не старался, мы не спускали это с рук».