Юрген Тоденхёфер - 10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)

Вооруженные бунтовщики радикализовались со скоростью света. Когда-то французский философ Андрэ Глюксманн заявил в интервью «Шпигелю»: «Террористические методы отравили цели почти всех современных освободительных движений от Алжира до Вьетнама. Если средства становятся ужасными, они сведут на нет самые лучшие цели». На передний план все сильнее выдвигаются террористические организации. Сначала близкие к «Аль-Каиде» «Джебхат ан-Нусра», затем зародившаяся в Ираке и постоянно переименовываемая ИГ (ИГИ, ИГИЛ и т. д.).

Мои постоянные кивки на беспрерывное усиление террористических организаций расценивались в Германии как конспирология. Видите ли, я вознамерился дискредитировать якобы умеренных мятежников. Но даже предводители, по мнению Запада, умеренной «Свободной сирийской армии» заявляли мне, что ее бойцы толпами перебегали к экстремистам. Потому что «Джебхат ан-Нусра» и ИГИЛ лучше платили и фанатичнее сражались. Запад отказывался принять к сведению эту тенденцию. Когда я в мае 2013 года передал администрации Вашингтона сведения о готовности Асада к взаимному обмену информацией о террористических организациях, действующих на территории Сирии, США ответили отказом. «Мы с этим парнем не общаемся», – прозвучал инфантильный ответ, хотя переговоры с правительством явно не помешали бы. Фатальная ошибка. Христиане, шииты, езиды [14] Езиды – этнорелигиозная группа курдов, представители которой проживают главным образом в Иракском Курдистане. ( Прим. ред. ) – весь мир вынужден был заплатить за это кровавую цену. Триумфальное шествие ИГ ошеломило США, которые и знать не пожелали о терроризме в Сирии.

Когда в июне 2014 года менее 400 бойцов ИГ обратили в бегство 20 000 шиитских иракских солдат и тысячи полицейских в преимущественно суннитском Мосуле, я решил съездить в Мосул. Мне уже приходилось бывать в этом двухмиллионном городе раньше, и я никак не мог объяснить себе успех бойцов ИГ, выступивших против хорошо вооруженной иракской армии. Я позвонил друзьям-суннитам в Мосул и спросил, смогут ли они тайком переправить меня в захваченный ИГ город. «Нечего и пытаться» – таков был их ответ. Они только что бежали из Мосула и возвращаться туда явно не собирались.

Я созвонился с членами умеренного «Суннитского сопротивления», которое успешно сражалось сначала с войсками Буша, а потом вело ожесточенные бои с шиитско-иракским правительством Малики [15] Аль-Малики, Нури (род. 20 июня 1950) – иракский политический и государственный деятель, премьер-министр Ирака с апреля 2006. ( Прим. ред. ) . Но и они наотрез отказались доставить меня в Мосул. Слишком уж велик был страх перед ИГ, хотя «Суннитское сопротивление» утверждало, что располагает 20 000 вооруженных бойцов и в самом Мосуле, и в прилегающих к нему районах. Мол, у них, вооруженных только автоматами Калашникова, никаких шансов устоять против современных вооружений ИГ, доставшегося им после панического бегства иракских дивизий. Ситуация складывалась безнадежная.

Чтобы хоть как-то прояснить ситуацию, я вместе с моим сыном Фредериком вылетел в Эрбиль, столицу автономного региона Иракский Курдистан. Город этот расположен в 90 километрах к востоку от Мосула. Однако и в Эрбиле, где мы встретились с высокопоставленными курдами, бежавшими из Мосула, и членами «Суннитского сопротивления», никто не согласился препроводить нас в новый оплот ИГ. Тогда мы решили сначала побывать в двух лагерях беженцев, а после поехать в Гвер, где проходила линия фронта между курдскими отрядами «Пешмерга» [16] Название вооруженных сил Иракского Курдистана, которые при этом не являются частью вооруженных сил Ирака. ( Прим. ред. ) и ИГ. Гвер находится в 60 км юго-западнее Эрбиля. Это было 20 августа 2014 года. Температура +43°, воздух приятно сухой.

В первом лагере, который мы посетили, примерно 3000 человек размещены в палатках УВКБ [17] Управление верховного комиссара ООН по делам беженцев. ( Прим. ред. ) . Сунниты, шииты, езиды. Людям не хватает всего. И все же никто не сетует, хотя еда лишь раз в день, да и то не слишком обильная. Видим выкопанные канавы для сточных вод, стирающих одежду женщин, играющих детей. Все пытаются как-то выйти из положения, в котором оказались. Каждый чем-то занят. Жизнь не стоит на месте, и неважно, что она далеко не проста. Они бросили все нажитое. На чью-то долю выпали и ужасы. Кто знает, когда они вновь вернутся домой, да и вернутся ли вообще. Большинство – беженцы из Мосула, который теперь в руках ИГ. В ожидании перемен они останутся здесь.

Когда мы собрались уходить, я увидел детей, игравших в футбол пустой пластиковой бутылкой. Дворовый футбол на краю света, мелькнула мысль. И вот пару секунд спустя я посреди них, пытаюсь овладеть бутылкой и сделать пару ударов. Или провести мяч. К игре присоединяются сначала другие дети – как-никак, с ними играет взрослый. Да еще иностранец!

Фредерик рассказывает обступившим его мальчишкам о том, что мы, дескать, из Германии. «О! Almanya! World Champion!» [18] «О! Германия! Чемпионы мира [по футболу]!»; выражение сказано на смеси курдского (Almanya) и английского (World Champion) языков. ( Прим. ред. ) Фредерик и мальчишки приветственно хлопают друг друга ладошками. И тут Фредерик замечает, что один из мальчиков в явном недоумении уставился на футболку итальянской сборной. Строго говоря, уместнее на нем смотрелась бы футболка германской команды, с улыбкой поясняет Фредерик. В итальянской лучше бы не расхаживать. Но Фредерик прекрасно понимает, что у здешних ребят совершенно иные заботы.

Четверть часа спустя с меня пот градом. Но все же эти 15 минут футбола пошли на пользу. Мы отчаливаем. Пока мы в машине обсуждаем игру в футбол, я вдруг вижу, что забыл рюкзак с деньгами и паспортом. Заигрался в футбол. Мы тут же разворачиваемся.

Но тут как на грех разразилась песчаная буря. Видимость моментально снижается до нуля. Ветер швыряет в машину горстями песок, подхватывает и камни, пустые банки и всякий мусор. Грохот затягивается на несколько минут. Вжавшись в сиденья, мы пытаемся закрыть ладонями лицо. Камни довольно сильно ударяют по стеклам, и мы опасаемся, как бы не остаться без ветрового стекла. Потом зарядил дождь с градом. Лишь бы только не натолкнуться на встречную машину!

Внезапно все стихает. Небо проясняется, слышен только шум отвесного дождя. Ветровое стекло все же треснуло. Крадучись, возвращаемся к лагерю. В проливной дождь Фредерик бежит в лагерь. Сумка все еще там, где я ее впопыхах оставил. Рядом с футбольной площадкой. Ничего не пропало. Нам здорово повезло. Оказывается, мы играли в футбол с вполне приличными детьми. Фредерик промок до нитки. Отдаю ему свою куртку.