Тулку Ургьен Ринпоче - Блистательное величие. Истории из жизни великих мастеров медитации старого Тибета

К концу дня у Карпо Сабчу заболел живот. Поскольку близкие ученики Чокгьюра Лингпы знали, что обращаться к нему можно только по самым важным вопросам, Карпо Сабчу помалкивал и потихоньку отправился на кухню готовить ужин. Но вскоре он стал ощущать пронизывающую боль, будто его глодали черви, пожирая внутренности. Хотя он понял, что не на шутку болен, он всё-таки не хотел, чтобы кто-то рассказал об этом Чокгьюру Лингпе. Однако время шло, и Карпо Сабчу стало так плохо, что он приготовился к смерти. Наконец он попросил кого-то известить великого тертона.

Бабушка слышала, как Карпо Сабчу кричал от боли. Вскоре она увидела, что Чокгьюр Лингпа и дроньер направились к шатру Карпо Сабчу, и последовала за ними, чтобы посмотреть, что происходит. Она просунула голову в дверь и увидела на постели Карпо Сабчу, скорчившегося от боли. Ещё она увидела, как Чокгьюр Лингпа, нахмурившись, говорит: «Он непременно умрёт. Кто бы другой был так глуп, чтобы трогать демона да ещё играть с ним? Он даже хватался за его посох, а потому и потерял свою жизненную силу [47]. Нет никаких сомнений: он не жилец на этом свете».

Тогда все стали умолять великого учителя сделать что-нибудь, если это ещё возможно, чтобы спасти жизнь бедного йогина. Наконец Чокгьюр Лингпа пробурчал: «Приготовьте снаружи огненное подношение, а я позабочусь об остальном».

Выйдя из шатра, Чокгьюр Лингпа бросил в огонь щепоть цампы и подул на него. Тут же стоны Карпо Сабчу утихли. Когда он достаточно оправился, чтобы встать, он прокрался в шатёр тертона.

– Вдруг на меня напала эта усиливающаяся боль. Мне стало так плохо, что я не мог стоять на ногах. А потом боль так же внезапно ушла. Скажите на милость, что произошло?

Чокгьюр Лингпа объяснил:

– Старик, который приходил ко мне сегодня, на самом деле злой дух, обладающий довольно большими силами. Он принял человеческий облик. Когда ты дотронулся до его посоха, твои дни были сочтены. Этот дух спросил меня: «Ты что, посланец Падмасамбхавы? Во всех снежных горах Тибета нет ничего, в чём бы я нуждался, ничьи советы мне не нужны. Я очень могуч. Но даже у меня есть одна небольшая помеха: два других духа не оставляют меня в покое. Они докучают мне при любой возможности. Если бы не эти двое, я был бы самым великим духом во всём Тибете. Как мне их покорить? Если ты дашь мне какие-то полезные советы, обещаю не вредить и не мешать никому из твоего рода».

Я ответил: «Согласен ты постоянно представлять на своей голове Лотосорождённого Гуру в образе достославного Нангси Силнона – „Покорителя Всего Явленного и Сущего“ – размером с толщину большого пальца?» Я сказал ему, что дам наставления, если он ответит «да».

Но дух ответил: «Ни за что!»

«Ладно, – сказал я, – в таком случае вот как выглядит достославный Нангси Силнон во всём своём величии!»

Но вы все увидели только то, что я поднял руку. Тогда-то старик издал вопль и исчез без следа. Но, прежде чем устрашить его, я получил от него обещание никогда не трогать моих потомков, держателей линии и их последователей.

Однажды Чокгьюра Лингпу пригласили в большой монастырь в Самье. Главный двор был богато украшен парчой и знамёнами, и учителя попросили занять место на высоком троне Дхармы. Людей набилось туда столько, что яблоку некуда было упасть. Среди цветного платья преобладали бордовые и жёлтые монашеские одежды, совсем как на знаменитом молитвенном празднике в Лхасе.

Событие было не из рядовых: оно продолжалось почти семь дней и имело большое значение как с мирской, так и с духовной точки зрения. В определённый момент к трону приблизился разодетый старый монах, красовавшийся в многослойных парчовых одеяниях, и вступил в беседу с учителем. Так случилось, что личным поваром у Чокгьюр Лингпу служил человек, который был перевоплощением великого тертона Мингьюра Дордже, – и в том нет ничего необычного, поскольку среди его слуг нередко встречались тулку [48].

Увидев пышно разодетого монаха, который разговаривает с его учителем, Мингьюр Дордже подумал: «Кто этот гордец, отнимающий время у нашего гуру? Наверное, какой-то сановник – они все такие гордые, но он тут уже долго, и мне пора подать чай». Под тем предлогом, что наливает учителю чай, ученик упёрся рукой в старого монаха, чтобы его оттолкнуть. Однако незнакомец не поддался, но твёрдо оставался на месте. Между ними произошла небольшая стычка.

В конце концов через некоторое время тот человек повернулся и пошёл. Чокгьюр Лингпа тут же велел проводить его через плотную толпу, и он с большим достоинством прошествовал в главный храм.

Вскоре после этого случая Мингьюр Дордже почувствовал острую боль в животе. Боль стала такой невыносимой, что он не мог стоять. Разумеется, к Чокгьюру Лингпе можно было обращаться только по очень важному поводу. Так что Мингьюр Дордже только сказал дроньеру: «Я плохо себя чувствую и прошу о снисхождении. Пожалуйста, спросите учителя, не даст ли он мне благословение?»

Услышав эту просьбу, Чокгьюр Лингпа воскликнул: «А чего он ожидал после того, как пытался бороться с Гьялпо Пехаром! Разве он не слышал, что даже тень не должна упасть на могущественного духа? А он не только накрыл его своей тенью, но ещё и вздумал его пихать – и всё из-за чашки чая! Кто же не знает: тот, кто трогает духа, расстанется с жизнью».

Так что, хотя Мингьюр Дордже мучился невыносимой болью, он услышал не слова утешения, а выговор – как и Карпо Сабчу, который шутил с тем духом, который прикинулся стариком-кочевником, – и предсказание скорой смерти!

Дроньер взял на себя роль посредника между Мингьюром Дордже и Чокгьюром Лингпой, прося того сделать всё возможное. Смягчившись, Чокгьюр Лингпа велел взять указанный им текст и повторять нараспев четыре строки о «снятии сети» и «развязывании узлов» и при этом сделать подношение в храме Гьялпо Пехара. Всё сделали, как он велел, – и Мингьюр Дордже действительно выздоровел.

Бабушка рассказала мне эту историю, когда я был ещё ребёнком. Она добавила, что Чокгьюр Лингпа вовсе не имел привычки хвастаться встречами с необычными существами. Напротив, он упоминал об этом только в редких случаях, когда его особенно просили. В самом деле, он редко сам что-либо говорил о своих исключительных способностях, например о ясновидении. Однако немногочисленные исключения всё-таки были, как показывают следующие истории.

В один прекрасный день тертон и его свита ехали верхом вверх по долине Толу, направляясь в Цурпу. Поскольку моя бабушка ехала позади отца, она слышала, как он рассказывал истории о политической борьбе и столкновениях между двумя возможными преемниками Пятого Далай-ламы: Сангье Гьяцо и Лхабсангом.