Тулку Ургьен Ринпоче - Блистательное величие. Истории из жизни великих мастеров медитации старого Тибета

Принадлежавшие Цевангу Норбу книги «Новых сокровищ», его иконы и ритуальные принадлежности для посвящений хранились в монастыре Цикей вплоть до «культурной революции».

Те, кто присутствовал на его кремации, с удивлением видели, как от погребального костра далеко в небо уходили радужные лучи. Я не помню, были ли в оставшемся пепле какие-либо священные реликвии, но слышал, что некоторые из его костей были наполнены порошком синдхуры. Не думаю, чтобы это можно было назвать «собачьей смертью».

Моя бабушка Кончог Палдрон была необычайно одарённым человеком, очень талантливым и мудрым. В наших краях женщины редко получали такое хорошее образование, какое получила она. Трудно было найти другого человека, который достиг бы такого же разностороннего совершенства.

Бабушка знала все слова и мелодии песнопений, а также умела правильно использовать ритуальные принадлежности – и всему этому она научилась у самого тертона, который часто получал эти мелодии в своих видениях. Если бы не она, подлинные мелодии и порядок ритуалов нашей линии были бы утрачены. Она даже знала особые способы игры на ритуальных трубах гьялинг . Бабушка чрезвычайно искусно владела гьялингом, и в Цикее все, кто учился на нём играть, спрашивали её мнение.

Она также передала всю совокупность мудр для каждого из ста мирных и гневных божеств и все связанные с ними ритуалы – всё то наследие с тысячелетней традицией, с которым она познакомилась в монастыре Миндроллинг. До сих пор её понимание ритуальных мелодий и использования музыкальных инструментов остаётся основой «Новых сокровищ».

Ещё бабушка была признанным врачом традиционной тибетской медицины и каждый день давала лекарства своим пациентам. Также она была астрологом и знатоком нескольких стилей тибетской живописи [82]. Она была необыкновенным человеком.

Бабушка преодолела все препятствия, которые встают перед женщиной в традиционном для Кхама обществе, управляемом мужчинами. Она была такой яркой личностью, что там, где я рос, среди женщин ей не было равных.

Моё первое яркое воспоминание о бабушке относится к тому времени, когда мне было лет семь и она жила в нашем семейном гнезде, во дворце Цангсар. В течение этих трёх лет я почти каждый день ходил проведать её. Наверное, тогда у меня было более смуглое лицо с синеватым оттенком, потому что она прозвала меня Синелицый. Моего старшего единокровного брата Пэнджика она называла Бледнолицым, потому что он был светлый.

Потом бабушка на один год переехала в небольшую обитель, расположенную поблизости, а потом – подальше, на высокогорную Крепостную Вершину, где она провела со своим сыном Самтеном Гьяцо три года. Всё это время у меня было мало возможности видеть её, потому что я уехал с отцом и жил в Деченлинге, в его доме для затворничества, который находился в двух днях пути верхом. Бабушка была очень щедрой и всегда награждала меня подарками: сушёными абрикосами, сумочками и другими вещами. Ещё она учила меня, как вести себя за столом и держаться в компании других людей.

Внуки у неё были только от моего отца, и, кажется, я был её любимчиком – она окружала меня заботой. Она всё время оставляла меня поболтать с ней и часто делилась со мной своей цампой – давала мне вкусные кусочки, которые я ждал и с удовольствием съедал. Она любила меня как собственного сына.

Никто не умел так искусно делать торма, как бабушка. На самом деле именно она научила меня делать торма для «Новых сокровищ». Благодаря ей у меня было так много опыта в ритуалах, что позднее я много лет служил для своего отца мастером ритуалов. Хотя я был ещё подростком, он назначил меня ответственным за подготовку всего необходимого для ритуалов.

Моей особой заботой были торма. Я не могу сосчитать, сколько изготовил их подростком. Я начал изучать искусство приготовления торма вместе с Пэнджиком, у которого были довольно проворные руки. Однако в этом искусстве неизбежно наступает момент, когда необходимы более тонкие приёмы и усовершенствования, поэтому я обычно обращался к своему дяде Санг-Нгаку, который научил меня многим тонкостям. Но, когда Самтен Гьяцо взял меня с собой в Цикей, он сказал: «Высший судья, который может оценить торма в стиле Чокгьюра Лингпы, – это твоя бабушка».

Как-то раз бабушка высказала мне своё одобрение. Когда мой приятель Дудул и я показали свои торма, она сказала мне: «Стиль Дудула больше напоминает традицию Миндроллинга, а ты чисто следуешь „Новым сокровищам“. В будущем ты будешь опорой нашей традиции ритуала».

Когда мне было девятнадцать лет, я отправился в Цикей навестить бабушку. Ей тогда было лет семьдесят, и она слегка хворала. Я пробыл с ней два месяца и получил от неё заключительные наставления о том, как приготовлять торма. В конце этого срока я стал большим знатоком в деле приготовления различных торма, используемых в ритуалах для «Новых сокровищ», и получил от Кончог Палдрон личное благословение. Она сказала мне: «Ты и вправду лучший мастер приготовления торма в этой традиции терма». Сейчас у меня вовсе нет никаких особых достоинств, если не считать, что я действительно умею делать эти торма.

Бабушке было свойственно не воздействовать на провинившихся бранью и укорами, а дать совет о том, «что бы в таком случае сделал хороший человек». Так что каждый мог сделать для себя соответствующий вывод.

Я никогда не видел и не слышал, чтобы она кого-то ударила. Помню, как она говорила нам, детям: «Нет ничего хорошего в том, чтобы шутки ради дразнить кого-то своим мелким враньем, – это низко и подло. Не дразнитесь, чтобы друг друга обидеть. Не вздорьте между собой».

Она бывало давала небольшие советы: «Не говори с набитым ртом. Ешь спокойно и бесшумно. Когда разговариваешь, не зевай и не производи никаких ненужных звуков. Не повышай голос без причины; незачем кричать, когда разговариваешь с тем, кто рядом. Говори как воспитанный человек: не спеши, а подбирай нужные слова. Если будешь тараторить, станешь похож на безумного».

Вот какие советы она давала мне, когда я был ребёнком. Каждый раз, когда я приходил к ней в гости, получал такие наставления.

Несмотря на благородное происхождение, бабушка – или Драгоценная Мать, как мы к ней обращались, – была невероятно скромна и всегда садилась пониже. Разные ламы и важные ученики её отца навещали её, чтобы выразить ей почтение. Она неизменно отвечала: «Зачем вам было беспокоиться, чтобы навестить старуху? Что это на вас нашло, ламы?»

Если кто-то хотел поклониться ей, то мог сделать это исключительно снаружи, перед тем как войти. Она всегда вставала, когда её приветствовали со сложенными ладонями. Если ей низко кланялись, она покидала своё место и уходила со словами: «Да что вы за ламы – кланяетесь какой-то старухе!»