Тулку Ургьен Ринпоче - Блистательное величие. Истории из жизни великих мастеров медитации старого Тибета

Когда бабушка жила в Крепостной Вершине, ламы из Гебчага, впечатляющего женского монастыря, расположенного поблизости, приходили засвидетельствовать своё почтение дочери великого тертона. Самтен Гьяцо входил в её комнату, чтобы объявить о прибытии того или иного ламы, и она обычно отвечала: «Что им тут делать? От меня нечего получить. Не приводи их больше сюда! Им незачем со мной встречаться».

Конечно же, Самтен Гьяцо не мог говорить видным ламам, чтобы они просто ушли, поэтому он устраивал для них сиденья на травке перед домом, а потом предлагал бабушке подышать свежим воздухом. После этого он подсказывал ламе, чтобы тот потихоньку приблизился с другой стороны, как будто просто идёт мимо. Затем между ними мог начаться разговор. Иначе не было никакой возможности встретиться с ней, и только потому, что она была слишком скромна.

Возможно, именно из-за её неподдельной скромности Чоклинг из Цикея, который составил биографию Чокгьюра Лингпы, никак не мог подобраться к бабушке, не говоря уж о том, чтобы услышать её истории. Как бы то ни было, он не смог прибегнуть к кладезю её памяти, когда писал эту официальную биографию.

Хотя на своём жизненном пути Кончог Палдрон не раз встречалась с великими учителями, её коренным учителем был собственный сын, Самтен Гьяцо. Именно он дал ей глубинные наставления по медитации. Конечно, она и раньше получала передачи от других учителей, в том числе и от своего брата Вангчока Дордже, который рано умер. Но только Самтен Гьяцо показал ей сущность ума, благодаря чему она безошибочно её узнала, а именно это отличает коренного гуру.

Если подумать, это поразительно: коренной гуру – собственный сын! Самтен Гьяцо говорил мне, что был удивлён уровнем медитации своей матери. Когда её жизнь близилась к концу, она достигла уровня, который называется «крушением заблуждения», когда человек уже не видит снов – состояние сновидений полностью очищено. Действительно, в тантрийских текстах упоминается, что в определённый момент поток сновидений прекращается, в результате чего непрерывность ясной пробуждённости уже ничем не нарушается.

18. Тара – будда сострадания

Кончог Палдрон была поистине удивительна! Люди часто говорили, что, едва они входили в её комнату, у них улетучивались все житейские мысли и заботы. Человек испытывал лишь покой и ясность. Это ощущалось совершенно явно.

Дочь Чокгьюра Лингпы была необычной во многих отношениях. Например, у неё было три видения, в которых она встречалась с Тарой, как если бы та была во плоти, словно они просто вели между собой беседу. Этого никто не знал, потому что бабушка никогда не рассказывала об этом никому, кроме моего дяди Самтена Гьяцо. Даже мне она этого не говорила, и я услышал об этом от него.

Местные жители глубоко верили в неё. Они часто просили дать им освящённые ею зёрна ячменя, чтобы носить их на теле в маленьком мешочке для амулетов. Они также вешали защитные амулеты, которые она давала, на шею своих коз и овец. Некоторые даже проверяли, насколько хорошо действует её защита, стреляя из ружья в своих коз.

«Каждый раз, когда я попадал в козу, – рассказывал один из жителей, – хотя после удара коза блеяла от боли, я не находил у неё никакой раны от пули. Амулет сделал мою козу неуязвимой для пуль – я не вру!» Возможно, такая проверка была не так уж безнравственна: она укрепляла в людях веру.

У бабушки сохранились воспоминания о том, как она вместе со своей матерью отправилась в Дерге, в главную резиденцию Кхьенце Старшего, когда Кхьенце, Конгтрул и Чоклинг были ещё живы.

Эти три учителя совместно проводили сложную практику друбчен – которая продолжается непрерывно девять дней и ночей, – вероятно, используя терма Воплощение Реализации [83]. Бабушка и её брат Вангчог Дордже сидели внутри. Когда пришло время для пиршественного подношения, великий Кхьенце сказал: «Для достижения благоприятной взаимосвязи вы, брат и сестра, должны надеть тантрийские украшения и держать блюда с пиршественными подношениями».

Бабушка помнила, как они вдвоём стояли с блюдами в руках перед тремя учителями, когда те пели медленный и мелодичный гимн подношения. «Брат был похож на юного бога, – вспоминала бабушка, – у него было немыслимо прекрасное лицо!»

Под конец Кхьенце Старший сложил ладони и сказал: «Эти дети, бесспорно, отпрыски рода видьядхар».

Бабушка также помнила встречу с великим Патрулом.

Патрул и её отец, тертон, встретились в монастыре дзогчен в соседнем королевстве Дерге. В то время слугой тертона был Йонге Мингьюр Дордже, который подавал ему чай и готовил еду.

На рассвете Чокгьюр Лингпа сказал ему: «Этим утром сюда пожалует великий учитель Патрул Ринпоче. Сделай, пожалуйста, необходимые приготовления».

Затем, когда Йонге, налив учителю чаю, вышел из его комнаты, он увидел у дверей какого-то старика. Одет он был не как лама, а как обычный житель Голока – в овчинную одежду, крытую красной тканью. Он был крупного телосложения и с большим носом.

– Мне нужно видеть Чокгьюра Лингпу! – сказал он и двинулся внутрь.

Поскольку посетители никогда не входили в резиденцию тертона без доклада, Йонге загородил дверь со словами:

– Погоди-погоди! Это не так просто. Сначала мне нужно доложить о тебе ламе.

– Уйди с дороги! – сказал старик и стал отталкивать Йонге. Йонге схватил посетителя за рукав и настойчиво продолжал:

– Так нельзя врываться.

Старик сопротивлялся, и они начали бороться. Тут Йонге подумал:

– А вдруг это не обычный старик из Голока. Наверное, мне нужно войти и спросить.

И до него дошло, что ему было сказано о предстоящем визите, но он предполагал увидеть перед собой гостя с внешним видом, более подобающим великому учителю.

Обернувшись, он увидел, что Чокгьюр Лингпа простёрся на полу, приветствуя старика. Тот в ответ тоже склонился в поклоне. Позднее Йонге говорил, что, поклонившись друг другу, они коснулись друг друга лбами, как два яка.

Из монастыря Дзогчен Чокгьюру Лингпе пришло приглашение прибыть в качестве почётного гостя и принять подношения. Поскольку Патрул тогда состоял при этом монастыре, его попросили написать официальную речь, предваряющую подношение.

Вы можете найти запись этой беседы в жизнеописании Чокгьюра Лингпы. В этой чрезвычайно изысканной речи Патрул осыпал его похвалами, называя посланцем Падмасабхавы.

Со времени этого посещения тертон стал называть Патрула «Дзогчен Патрул» – и это имя за ним закрепилось, а также дал ему посвящение на своё терма с учением дзогчен под названием «Сердечная сущность Самантабхадры». Эта передача происходила в ретритном центре, расположенном намного выше линии вечных снегов и выходящем на принадлежащую монастырю школу Шри Сингхи.