Лоран Дойч - Метроном. История Франции под стук колес парижского метро

Это правда, там, где ожидаешь найти великий город паризиев, нет ничего! Впрочем, будущий остров Сите еще разделен на шесть или семь островков, на которых с трудом можно заметить небольшой храм, несколько круглых хижин с камышовыми крышами и горстку рыбаков, небрежно забрасывающих в воду сети… За рекой, на правом берегу, простираются болота и очень густой лес на западе. На левом берегу опять болота и чуть поодаль — скалистый выступ. Однажды его назовут холмом святой Женевьевы.

Чтобы оказаться в крупном галльском поселении, нужно следовать по реке… В те времена дорога — это река, придется подождать прихода римлян, чтобы увидеть большие сухопутные дороги. Пока же поднимемся на борт одного из тех суденышек, что так любят галлы: на волнах качается длинный хрупкий челнок, сплетенный из ветвей деревьёв.

С незапамятных времен для всех, кто обосновался здесь, лодка — основное транспортное средство. Естественно, первым, что дали раскопки устойчивых неолитических поселений (пять тысяч лет до Р.Х.), оказались пироги, найденные в местности под названием Берси (Берси, фото-колыбель Парижа!). Их сегодня можно увидеть в музее Карнавале, убежище парижской памяти.

Чтобы найти галльскую Лютецию — настоящую — нужно проплыть по Сене пять-шесть льё. Там русло реки образует почти полный изгиб, и берег ее какой-нибудь рассеянный римлянин вполне мог принять за остров… И в этой обширной излучине шумит и потягивается целый город. Настоящий город с улицами, кварталами ремесленников и портом. Добро пожаловать в Лютецию! Или, точнее на галльском языке, добро пожаловать в Люкотецию, название столь же расплывчатое и ненадежное, как и место поселения… С неопределенностью покончит Цезарь. Он назовет город Лютецией, сблизив латинское lutum, грязь, с галльским luto — болото. Город, возникший на болоте… Если взглянуть на вещи с данной точки зрения, термин великолепно соответствует ситуации.

Одно из племен распространилось по реке, которая и обеспечила ему процветание. Для поселенцев с севера река — богиня, Секвана, способная исцелять все болезни, и она дарит свое имя водам, текущим вдоль Лютеции. Река приносит людям самое настоящее богатство. Она не только дает рыбу, но ведь воды ее также питают растущую пшеницу, утоляют жажду, весной заливают пастбища — но она также служит средством передвижения. Кстати, здешние золотые монеты считаются одними из самых красивых в Галлии: на лицевой стороне изображение Аполлона, на оборотной — гарцующая лошадь. За пределами города земли были столь плодородны, что обеспечили зажиточность паризийцев, занимавшихся земледелием, скотоводством, кузнечным ремеслом и рубкой леса.

НО ГДЕ ЖЕ НАХОДИЛАСЬ ИЗНАЧАЛЬНАЯ ЛЮТЕЦИЯ?

В течение веков историки твердили, что Лютеция находилась на острове Сите… Однако эрудитов смущала одна маленькая деталь: несмотря на тщательные раскопки, никак не удавалось найти следов галльского города.

«Ба, — говорят упрямцы, — галлы строили только соломенные хижины… Все их постройки сгорели во время военных нашествий и великого переселения народов».

Верно это или нет, но действительно, остров так часто разрушали, перестраивали, преобразовывали, что не осталось ничего от первых его поселенцев. А когда в XIX веке произошла последняя по времени реконструкция барона Османа, Сите был почти полностью изменен и перестроен, так что трудно найти здесь следы прошлого. Только одно можно утверждать: приходите в сквер Вер-Галан, вы спуститесь на семь метров, чтобы оказаться на уровне Эпохи Паризиев… Семь метров наросло за две тысячи лет!

Ничего не обнаружено? Не будем торопиться! Чтобы дать проезд парижским машинам, пришлось построить трассу А86, супер окружную дорогу, которая описывает широкий круг вокруг столицы…

И здесь нас ждет удача! Раскопки, проведенные по этому методу в 2003 году, позволили увидеть остатки крупного и процветающего галльского поселения под городом… Нантером! [2] Один из крупнейших пригородов Парижа, находящийся в 11 километрах от центра французской столицы. Все тут есть: жилища, улицы, колодцы, порт и даже кладбища.

Посреди домов археологи обнаружили обширное пространство, окруженное рвами и палисадом: наличие в этом месте вертела для жарения и рогатки для котла позволяет полагать, что некогда здесь находилась площадь, предназначенная для совместных пиров. Расположение Лютеции в Нантере, в речной излучине Жаневилье отвечало двойной потребности: географическая безопасность, обеспеченная рекой и мостом Валерьяна, но, главное, доступ к воде, источнику жизни и средству торговых обменов.

Итак, следует заключить, как ни страдают от этого наши патриотические чувства: первоначальная Лютеция погребена под землей города Нантера!

Кваризии, кельтское племя горных карьеров, стали здесь галльскими паризиями около III века до Р.Х., именно тогда кельтская буква «к» превратилась в галльское «п». Переселенцы столь долго блуждали вдоль реки, прежде чем обосноваться в этих местах, что легенды о их происхождении смешались с преданиями других племен. В поисках сенсаций потомки каменотесов и скромных рыбаков начали примерять на свое генеалогическое древо самые разнообразные костюмы…

Паризии становились то потомками Изиды, египетской богини, то детьми Париса, троянского царевича и младшего сына царя Приама… Царевич похитил Елену, супругу Менелая, что привело к войне между греками и троянцами. Парис избежал мести ревнивого мужа благодаря богине Афродите, которой удалось спрятать своего любимца в небесном тумане. Но Троя была уничтожена. Елена вернулась к Менелаю, у которого была похищена, а Парис бежал на берега Сены… где и стал родоначальником нового племени. Согласно этой легенде, у паризиев божественное происхождение. Она передавалась из уст в уста на протяжении всей эпохи Капетингов, и крепости ее немало способствовал в XIII веке Людовик Святой.

«Наша цивилизация была создана не бандой кельтских странников, у нас столь же благородные предки, как у римлян», — вторили ему все франкские короли.

Но пока именно римляне являются самыми могущественными, а потому навязывают свою культуру и свой язык, усваивают все мифы и легенды, чтобы оправдать свои претензии на мировое господство. Нет, римляне — это не осколок некоего индоевропейского племени, появившегося в будущей Италии в VIII веке до Р.Х.

«Мы потомки, — утверждают они, — богов и героев!»

Это довод, который некогда провозглашал в «Илиаде» и в «Одиссее» Гомер, оправдывая тем самым превосходство греков над всеми народами Средиземноморья. Затем Вергилий, написав «Энеиду» в I веке до нашей эры, продолжил это движение. Его рассказ — всего лишь калька творения знаменитого предшественника, но герои уже не греки, а троянцы, точнее, один из троянцев — Эней, сын богини Афродиты. После падения Трои он бежал, взяв с собой своего сына Юла, предка Цезаря (Юлий — родовое имя Цезарей). Так был основан Рим. И Цезарь, потомок богов, может претендовать на владычество над миром.