Омар Суфи - Власть и страсть

— Так что, ты будешь скупать всякое барахло? Насколько это разумно с точки зрения бизнеса?

— Посмотрим…

— А могу я тебя спросить — откуда у тебя столько денег? Чем ты занимаешься?

— Отец у меня нефтепромышленник…

Али пока не решался рассказывать Фрейде про Эмиля Рума и про свою революционную ячейку, хотя и намекнул, что увлекается некоторыми левыми идеями.

— Вообще, отец хочет, чтобы я вернулся, — сказал Али и вздохнул. — Но у меня нет такого желания.

— Я тебя понимаю. Ты уже другой человек. Тебе будет, наверно, тяжело жить в России.

— М-да… Думаю, мне действительно будет тяжело после стольких лет жизни в Европе.

— Тебе надо всерьез заняться медицинской практикой. Ты сможешь вполне безбедно существовать здесь и без отцовских подачек.

— Посмотрим…

Их разговор прервала Эмилия Флёгге и пригласила на чашку кофе в компании с Климтом. Они говорили об искусстве, последних венских сплетнях и потом остановились, конечно, на моде, в салоне одежды — это неизбежно. Климт и Эмилия затронули тему женских корсетов — Али чуть-чуть напрягся, он все еще тяжело привыкал к открытым беседам на подобные темы.

— Корсет — это символ женского порабощения патриархальным обществом, — говорил Климт. — Наша новая линия платьев с Эмилией не предусматривает этого элемента…

— То есть как?! А что вместо этого? — изумился Али.

— Русский дикарь… — вздохнул Климт.

— Я не русский…

Климт не слушал и продолжил:

— Конечно, женщина будет покрыта. Не будет приталенной одежды. Платье должно быть свободным… Эмилия покажи нашу модель «It Girl»… Фрейда, может, примеришь и покажешь своему дикарю, как красивы могут быть женщины без корсета.

Фрейда взяла платье у Эмилии и пошла переодеваться.

— Не обижайся, мой друг, — обратился Климт к Али. — В нашем кругу… богемном… надо отбросить многие условности…

— Пытаюсь…

— Странный ты немного, — прищурив глаза, сказал Климт. — То ли врач, то ли арт-дилер…

— Ну я только учусь… и тому, и другому.

— Вот это странно…

— Как насчет Гитлера? — попытался переменить тему Али. — У него будет успех?

— Посмотрим… Эгон Шилле, которого ты видел как-то в моей студии, непременно будет известным художником. У нас много общего. А вот Гитлер — трудно сказать. Середнячок, таких пруд пруди в Вене.

В это время появилась Фрейда в широком платье, свободно спускающемся с плеч, без узкой талии. Желто-синие лепестки различных цветов — реальных и абстрактных — украшали материал, как будто кто-то вырезал кусок весеннего поля и набросил на Фрейду.

— На Востоке такие платьями никого не удивишь, — отметил Али.

— О! — воскликнул Климт. — Мне, кстати, нравится восточный стиль. Есть у меня несколько идей насчет восточного стиля…

— Ну как, нравится? — спросила Фрейда.

— Отлично, — ответил Али.

— Может, купишь для нее? — спросила Эмилия у Али.

— Ни в коем случае! — запротестовала Фрейда. — Я не для этого надела…

— Решено — покупаю! — сказал Али.

— Я его не буду надевать, — продолжала сопротивляться Фрейда.

— Да ладно, — чуть обиделась Эмилия. — Разорим мы твоего друга…

Али смотрел на Фрейду и хотел подойти и поцеловать ее… сильно-сильно. Климт будто поймал порыв Али и бросил ему:

— Что ждешь? Подойти и поцелуй эту красавицу в… нашем платье. Мы отвернемся…

Али не двигался. Климт подошел и, обняв Эмилию, впился в ее губы страстным поцелуем. Али был несколько смущен, но вдруг тоже решился. Он подошел и как-то неловко поцеловал Фрейду в щеку. Она улыбнулась — тогда он поцеловал ее еще… сильно в губы.

— Поцелуй, — медленно произнес Климт. — И кто его придумал? Анатомия поцелуя сводится к выражению любви. Когда уже нет слов…

Али, наконец, оторвался от Фрейды. «Эти художники, модельеры… вообще, богема, раскрепощают», — подумал он. Вслух сказал:

— Согласно Дарвину, поцелуй это необходимость установления близкого контакта и утверждения отношений…

— О, прошу вас всех! — бросила Фрейда. — Перестаньте говорить о поцелуях с научной точки зрения. Оставьте немного романтики! Ярый материалист Карл Маркс как-то сказал, что, возможно, мы сможем объяснить тайну любви определенными химическими процессами, но разве это будет исчерпывающим объяснением?

— Может, в следующий раз спросим у Зигмунда Фрейда? — предложил Али.

— Ты уже подпадаешь под его влияние?

В салон зашла пара, и разговор на любовные темы прекратился. Али внимательно оглядел важного мужчину в летах, которого сопровождала молодая жена. Глядя на толстый живот мужчины, Али почему-то вспомнил своих друзей-революционеров. Надо к ним заглянуть. И уже секундой позже Али стал себя «психоанализировать». Толстый живот отражал богатство — всех этих богатеев и буржуев. Поэтому, в противовес им, Али задумался о революционерах — людей в целом худых, страдающих от недоедания. Через лет сто живот станет признаком бедности и неправильного питания, но тогда, в 1907 году, все было наоборот.

Париж

Усталая Тейра Патрик плюхнулась в кресло. Еще один вечер прошел… Все превращается в рутину.

— Молодец! — услышала она голос из темного угла.

— Я всегда молодец, — вяло ответила Тейра.

— Я про чертежи…

— А! — Тейра немного оживилась. — Завтра у меня обед с Дугласом Рикетом. Он интересуется гонками. Кстати, какой-то там пробег будет из Нанта…

— Стоп! — настороженно сказал голос из темного угла. — Вопрос: это совпадение или нет? Тебе надо выяснить.

— Он туда едет…

— Тебе нужно сопровождать его и разузнать все…

— Как же мои шоу… сюда люди приходят именно из-за меня…

— Я договорюсь… ты же знаешь… Кстати, здесь новенькая — на нее переведем на некоторое время внимание. Пускай по тебе соскучатся.

— Тебе она нравится?

— Кто?

— Не придуривайся! Ты же сам заговорил о новенькой. Уже познакомился с Колетт?

— Да… знаешь, я же люблю умных женщин. Писательница.

— Тебе придется соперничать с женщиной.

— Что ты имеешь в виду?

— А ты не в курсе?! У ней вроде роман с Мисси.

Мисси или Матильда де Морни была известной в парижских аристократических кругах дамой, которая одевалась в мужские наряды и старалась везде показать свое сексуальное влечение к женщинам. Бывшая жена аристократа Жана Годара де Бельбеф, который тоже был гомосексуалистом, Мисси была объектом осуждения и восхищения — в зависимости от политических и социальных взглядов парижан. Что касается Колетт, то в богемных кругах Парижа она была еще более известной, как автор романов о молодой девушке по имени Клодин. Романы были написаны под псевдонимом «Вилли», и все права на авторство принадлежали мужу Колетт — Генри Готье-Виллару, с которым она, в конце концов, рассталась. Однако, оставшись без средств к существованию, Колетт вынуждена была зарабатывать на жизнь танцами. Так она оказалась в «Мулен Руже».