Омар Суфи - Власть и страсть

Участники небольшого собрания обсуждали предстоящий съезд Российской Социал-Демократической Рабочей Партии в Лондоне и, соответственно, финансовые средства для поездки. Джугашвили вскользь упомянул, что он собирается первым посетить Берлин и обсудить с некоторыми другими однопартийцами планы по дальнейшей борьбе. Позже станет известно, что туда должен был также приехать лидер партии Ленин вместе с некоторыми другими сподвижники — Красиным, Богдановым, Литвиновым.

То, что планировалось как спокойное и деловое обсуждение организационных моментов предстоящего съезда, вылилось в глубокий идеологический диспут по стратегическим вопросам революции. Вначале между Троцким и Джугашвили начались вроде бы банальные распри насчет поездки. Первый не мог ехать через территорию Германии — его там ранее задержали на границе и не пустили. Поэтому он предлагал проехать через Швейцарию и Францию. Джугашвили же стал выражать недовольство и настаивать на том, что Берлин является важным пунктом, где предстоит встретиться с Лениным. Далее раздраженный Джугашвили кинул, что пора на предстоящем съезде разобраться со всеми теми, кто не согласен с линией Ленина, и обрушился с гневной тирадой на «меньшевиков».

— Мы только теряем время, средства и ресурсы, когда ведем борьбу с теми внутри партии, которые должны вообще ее покинуть. Может, даже кто-то из здесь присутствующих не должен ехать в Лондон!

— Кого вы имеете в виду? — спросил Троцкий.

— Вас я не очень знаю, мы виделись несколько раз, однако мне сказали, что вы поддерживаете «меньшевиков».

— Вы здесь в Вене ходите в библиотеку — ну так и ходите дальше! — нервно выпалил Троцкий.

Революционерам пришлось успокаивать обоих, но было видно, что, несмотря на недолгое знакомство, Джугашвили и Троцкий недолюбливали друг друга.

В конце было решено, что члены РСДРП поедут в Лондон разными путями. Так даже было лучше в целях конспирации, хотя в Вене им жилось всем достаточно вольно. Однако не надо было сбрасывать со счетов тот факт, что российская охранка могла осуществлять слежку за ними.

Когда заседание было окончено, Али, Скобелев и Джугашвили решили зайти в кафе. Инициатором был последний, и он предложил, как бывшим бакинцам, пообщаться поближе.

Скобелев сразу начал более подробно рассказывать Джугашвили об Али. Видно, его подозрения насчет последнего во время заседания не улетучились.

— У Али много интересных идей насчет революции.

— Ваш отец нефтепромышленник, — сухо отметил Джугашвили, обращаясь к Али.

— Да-да… это, я знаю, вызывает иногда удивление…

— Не-эт, у Скобелева отец тоже при деньгах. Просто вы не похожи на… революционера.

— Что не устраивает?

— А, ладно! И какие у вас идеи?

— Надо технически вооружиться для революции. Основная идея такая…

— Вооружиться — правильно. На какие деньги?

— Бизнес, создать сеть сторонников и потом сделать выпад. Притом выпад должен быть осуществлен феерическим образом — начат в одной стране и продолжен в других.

— Эти идеи не оригинальны, и они уже некоторое время обсуждаются в революционных кругах как в России, так и здесь, в Европе. Но нужны деньги, а их надо раздобыть быстро. Мы — не бизнесмены. Может один, два, ну три человека, таких, как вы, нам помогут. Морозов помогает, вот Скобелев. Это не решает проблему. Надо грабить к черту этих буржуев.

— Насколько я знаю, что грабеж уже не приветствуется. Это же…

— Это — единственный выход! И точка.

Тут Джугашвили понизил голос и сказал:

— Посмотри вокруг — все эти сытые довольные люди. Они пьют кровь трудового народа. Им все безразлично. Большинству людей безразлично. А мы тут сидим и обсуждаем законные пути борьбы. Да эта борьба — наша революция сама с точки зрения буржуазного права незаконна. Надо встать и действовать жестко. Надо потрепать их всех. Иначе мы и через сто лет не увидим революцию!

* * *

После погружения в революцию Али захотел вернуться к прелестям светской жизни и отправился к Фрейде, но нашел ее весьма удрученной.

— Какие проблемы беспокоят тебя? Высокое искусство или судьба Габсбурской монархии?

— Перестань! — резко бросила Фрейда. — С каждым днем становится невыносимо в Вене!

— Что еще натворил бургомистр Вены?

— Да, в целом это дело имеет отношение к мэрии. Его заместитель Кристан Шликер написал стихотворение «Городские крысы», в котором сравнил нас, евреев, со зловредными грызунами, и посоветовал «побыстрее убраться вон». Я на самом деле думаю уехать!

— Из-за стихотворения?

— Неужели ты не видишь, куда все это катится?

— Опять мысли про Палестину?

— В конечном счете, да. Но пока я думаю перебраться в Берлин. И сделаю это я совсем скоро.

— Ну-ну… не горячись. Мало ли там всяких сумасшедших политиков. Я думаю, что они не делают погоду. В конце концов, есть император, монарх… кстати… Ты знаешь, как я ненавижу монархию. Но временами мне кажется, что здесь, по крайней мере в Вене, это не совсем плохо. Франц Иосиф намного терпеливее и толерантнее, чем многие политики, которые ратуют за перемены.

— Его время уходит… и наступит что-то другое. Надеюсь, наше общество будет свободнее и победят социалисты.

— Победят, только если к этому стремиться… кстати… я хотел тебе сказать, что я…

Али сделал паузу.

— Что? — заинтересованно спросила Фрейда.

— Ладно! Я скажу тебе, дорогая… Я — с революционерами!

— Ну, про это я как-то стала догадываться. Еще во время первой встречи ты говорил про революцию. Вопрос — с какими революционерами?

— Это хороший вопрос, на который у меня нет однозначного ответа.

— Что за ерунду ты мелешь? Ты с кем? С русскими революционерами?

Али опять сделал паузу и вымолвил:

— Со всеми, с кем можно…

— То есть? Опять — ерунда! Говори, ради бога, ясно!

— Пока я не готов на все ответить… хочу сказать, что, конечно, я близок с русскими тут. Я и сам подданный, — Али тут усмехнулся, — его императорского величества Николая Второго. Но… как тебе сказать…

— Скажи, как есть! Или мне не доверяешь? Ну, тогда молчал бы… А так, это даже оскорбительно.

— Извини, дорогая. Я просто хотел сказать, что я… со всеми. И с русскими, французами… теперь вот и некоторых в Вене знаю…

— Помню, ты мне говорил о всемирной революции. Может, тебе самое время уехать в Германию? Я думаю, что революция будет там. Этот сумасшедший кайзер доведет всех до ручки, и немцы, как самые передовые в Европе, скинут его. Голландцы — были первыми. За ними будут немцы. По крайней мере, я думаю, они создадут конституционную монархию, наподобие Британии.

И тут она подошла к Али вплотную и сказала несколько умоляюще:

— Давай махнем в Берлин!