Омар Суфи - Власть и страсть

— Вы с Троцким общаетесь? — спросил Али.

— В целом могу сказать, что «да»… Видите ли, после клеветы и шума вокруг меня, устроенным неблагодарным Максимом Горьким, меня стали сторониться.

— Полагаю, что это неправда?

— Гм… если вы подозреваете меня в чем-то, то зачем пришли ко мне на встречу?

— Вы мне написали письмо.

— И все? Так сразу?

— Ну, у меня было мало времени рассуждать. Я Берлин скоро покину или, по крайней мере, планирую…

— В Лондон?

— Надеюсь. Вы тоже едете туда?

— Нет, я же сказал, что у меня проблемы. Хотя в идею о перманентной революции, которую сейчас Троцкий активно продвигает, я внес существенную лепту. Я уже не говорю о нашей совместной деятельности в Санкт-Петербурге. Еще немного поддержки — и мы свергли бы самодержавие.

— Ясно. Так чем могу помочь?

— Предлагаю сотрудничество. Я много чего могу сделать, у меня связи. Нам надо объединить усилия…

Али знал силу Парвуса — он действительно в русской революции сыграл существенную роль. Учитывая несговорчивость большой части РСДРП, иметь такого человека, как Парвус, на своей стороне было бы неплохо. Но Али должен был получить инструкции от Эмиля Рума.

— Я передам Эмилю эту информацию.

Когда Али вернулся в гостиницу, уставший от бессонной ночи, он увидел Яна Копечека — одного из соратников Эмиля Рума, чеха по происхождению.

— Я приехал из Праги. До этого был в Нанте…

— О! Ну и что там произошло?

— Эмиль поручил строго придерживаться конспирации. Никаких писем или телеграмм. Сам выйдет на связь.

Париж

Роберт Кларк и Джон Покок были приглашены в Министерство иностранных дел Франции для проведения переговоров в связи с событиями в Нанте. Туда же прибыл Люк Аршамбо с достаточно увесистой папкой, и, после коротких приветствий и любезностей между дипломатами, сразу начал:

— Я знаю, что вопрос вокруг событий в Нанте приобрел характер серьезный, требующий усилий на межгосударственном уровне. Мне также известно, что многоуважаемый Роджер Кларк выражал недовольство действиями французской жандармерии. Уверяю вас, мы предприняли все необходимые меры. Однако я предполагаю, что у тех сил, что стоят за событиями в Нанте, есть сообщники внутри наших служб. Они были предупреждены о нашей операции.

Один из присутствующих французских дипломатов заметил:

— Вы, наверно, получили разрешение обсуждать наши внутренние проблемы с английскими дипломатами? Мы пригласили вас, чтобы вы провели брифинг с нашим английским коллегам про результаты расследования и обсудили, чем они нам могут помочь в Лондоне.

— Я думаю, что мы должны быть предельно откровенны насчет наших проблем. Они у нас общие в свете нашего общего врага — Германии.

— Вы уверены, что это немцы? — спросил Роджер.

— Свидетели ясно видели, что на воздушном судне был знак рейха.

— Удалось ли кого-то арестовать?

— Мы арестовали пару людей, но толку нет. Нам нужны главные исполнители и руководители. Дирижабль или что еще там было — назовем условно «дирижаблем» — исчез… И вот тут-то нужна ваша помощь, — обратился Аршамбо к британским дипломатам.

Он сделал паузу и продолжил:

— По нашим сведениям, дирижабль полетел на север в сторону Британии. Рыбаки видели его в море.

— Они, что, проследили его до наших берегов? То есть он перелетел через Ла-Манш?

— Нет, они, конечно, не следили за ним.

— Но ведь если он немецкий, он мог полететь на север. А потом повернуть в сторону Германии.

— Может быть…

— Это все так неконкретно, — отметил Покок.

— А что насчет железных монстров? Кому все это принадлежит? — спросил Роджер Кларк.

— Жоржу Лемеру.

— Ясно… Я вам как-то говорил, что Лемер знал одного известного в Париже бизнесмена Эмиля Рума, — начал Роджер.

— Да, я помню… Он знает кучу людей. А Эмиль Рум вхож во многие круги, он состоятельный человек.

— Так все же кто такой Жорж Лемер? На кого работает? — спросил Покок.

— Предполагаю, на немцев. На кого же еще?

Тут вступил Роджер Кларк:

— Надо серьезно допросить Эмиля Рума. Он был в очень близких отношениях с Лемером.

— Хорошо, мы с этим разберемся.

Когда официальная беседа закончилась и дипломаты вышли из кабинета, Роджер попросил Аршамбо о короткой приватной беседе. Они вышли из здания министерства и сели в кафе, где Роджер рассказал Аршамбо о просьбе Дешампа провести расследование аферы с Эйфелевой башней и возможной вовлеченности Эмиля Рума в это дело.

Аршамбо немного подумал, внимательно разглядывая Роджера.

— Почему Дешамп, мой хороший приятель и сосед по приходу, обратился к вам? — спросил француз. — Мог бы и сам спросить у меня напрямую.

— Наверно, стоит спросить его самого об этом? Наверно, у вас там, в приходе, много чего общего, — несколько многозначительно ответил британский дипломат.

Люк Аршамбо опять внимательно посмотрел на Роджера Кларка и задал еще один вопрос:

— И почему вы согласились ходатайствовать? Как понимаю из вашего разъяснения, Дешамп совершил, так сказать, определенную этическую и, возможно, политическую ошибку.

— Вы ему отказали бы, если бы он обратился к вам непосредственно?

— Как знать? Я мог бы помочь ему… Теперь даже неловко… в это дело вмешивается иностранный дипломат, хоть и дружественной страны.

— Значит Дешамп не был уверен, что вы примите его предложение…

— И все же, вы не ответили на мой вопрос — зачем вам просить об этом?

— Мне интересен Эмиль Рум. Я как-то интуитивно чувствую, что он в центре всех этих событий… Помните, я вам рассказывал про него, Лемера, Эйфелеву башню…

— Ладно, я займусь этим вопросом, но как бы невзначай…

Уже позже в посольстве Британии, обсуждая встречу в министерстве, Роджер решился дать некоторую информацию об афере с Эйфелевой башней Джону Пококу. В силу того, что Роджер сам участвовал в так называемой встрече инвесторов, сообщив об этом коллегам и позже рапортовав устно начальству, то есть послу Берти, он тем самым сложил с себя ответственность за вовлеченность в мероприятие. Главное правило бюрократии — сообщить начальству важную информацию. Пока ты ею единолично владеешь, ты за нее ответственен. Естественно, Роджер ничего не сказал о просьбе Дешампа к Аршамбо и о личной вовлеченности французского депутата в это темное дело, сославшись на «ходят слухи». Реакция Джона Покока была предсказуемой:

— Напиши небольшую записку в Лондон, указав на неподтвержденные источники. Ты был на мероприятии по приглашению. Так что с тебя никто ничего не спросит. Это раз. Во-вторых, никто из верноподданных короля не пострадал, то есть я имею в виду граждан Соединенного Королевства. Ну, а в-третьих, надо все перепроверить насчет Эмиля Рума — его прошлое в первую очередь. Попроси Аршамбо выслать тебе файл, — ну, для передачи британской полиции. Может у Скотланд-Ярда тоже есть что-то на этого типчика.