Омар Суфи - Власть и страсть

Поздно вечером к Артуру в номер его проведать зашел Реймонд.

— Как тебе отель? Мы одни из первых гостей — его недавно открыл сам кайзер.

— М-да… Вижу… Германия идет вперед семимильными шагами… А мы слабеем и отстаем…

— Как сказать. Наш военный корабль «Дредноут» отправил всех в нокаут — так что пока мы впереди!

— Почитай брошюру отеля — ты поймешь, что немцы наступают нам на пятки. А этот таинственный дирижабль над Нантом?

— М-да… Над этим мы все работаем — выяснить, что за программа у Германии по строительству воздушных судов военного назначения.

Артур непроизвольно зевнул. Он был уставшим.

— Ну ладно, отец, отдыхай, — сказал Реймонд.

На самом деле Реймонд хотел убедиться, что отец не будет его звать и беспокоить. Выйдя из его комнаты, он направился в номер к мадам Сейнт-Клэр. Осторожно постучавшись, он вошел в ее апартаменты.

— Хотел убедиться, дорогая, что у тебя все в порядке? — спросил Реймонд. В поезде он успел близко познакомиться с ней.

— И только?

— А что, если скажу, что поездка в поезде меня не столько утомила, сколько воспалила мою страсть, красотка!

— Тебе обойдется в два раза дороже, чем моим другим клиентам.

— Почему? Я хочу обычного удовольствия, без плеток и прочей ерунды.

— Вот поэтому и дорого. Во-вторых, ты нарушаешь профессиональный этикет — мы здесь все на работе, не так ли? А за это полагается штраф, мой милый.

— М-да, штраф так штраф…

Через несколько дней к Реймонду и Артуру Барроузу наведался Клайв Мердок с папкой. Они сидели в номере у Артура, подальше от посторонних глаз. Артур стал внимательно рассматривать первые несколько фотографий, но потом с отвращением бросил их в сторону.

— Это ужасно! Конечно, мы должны всем этим воспользоваться, но все это ужасно… ужасно…

— Значит, вам моя работа понравилась, — подытожил Клайв Мердок.

— Как вам все это удалось сделать? — спросил Артур. — Они не боялись вас? Они были не против вашего присутствия?

— Ну, некоторые фотографии я сделал без их ведома. Камера была расположена вдали, но и качество снимков не ахти. Вот, например, это фото, где вы видите генерала и графа Дитриха фон Хюльсен-Хеслера в юбке балерины. А рядом Мольтке.

— Вот так он щеголял перед публикой?

— Перед близкими друзьями. Они дурачились… Так что несколько фотографий я сделал вполне открыто. Мадам Сейнт-Клэр и мсье Антон постарались — они устроили такое представление, что завели всех. Вы знаете, аристократия в Европе думает, что она имеет иммунитет — они люди высшего класса… И поэтому могут делать, что хотят…

— Что вы имеете против аристократов? Это основа общества… — парировал Артур. Рассмотрение выходок некоторых представителей окружения кайзера в таком обобщающем ракурсе не понравилось Артуру Барроузу — члену британского аристократического общества.

— Не буду спорить, — сказал Мердок. — Я свое дело сделал. А как этим вы воспользуйтесь — это уже сугубо ваше дело.

— То, что все эти содомиты собрались вокруг кайзера как раз-таки, говорит об обратном. О подрыве аристократии со стороны случайных людей, находящихся под тлетворным влиянием некоторых веяний сегодняшнего мира с его культом вседозволенности. Это результат ослабления аристократии!

— Вам лучше знать.

Артур успокоился и посмотрел на Реймонда.

— Теперь мне надо попросить встречу с Хольштейном, не так ли?

— Да. Материал у нас хороший.

— Хорошо. Я благодарю вас, Мердок. Вы получите нужное вознаграждение — об этом позаботится Реймонд.

— Всегда готов оказать любые услуги…

— Любые услуги? — переспросил Артур. — Еще что-то вы умеете делать?

— Пресса начинает обладать все большим и большим влиянием. А ее визуальная составляющаяся приобретает еще большее значение.

— Я не совсем доволен влиянием прессы… Но речь сейчас немного о другом. Вы затронули очень важную тему для Британии.

— Я работаю с британской прессой тоже, несмотря на некоторые проблемы, которые я имел в Австралии. Но мне доступны некоторые механизмы…

— Не буду тянуть время — меня интересует Бальфур — лидер моей партии. В свете некоторых слухов о его, мягко говоря, странных предпочтениях, меня интересует материал, подобный… Ну, если даже не визуальный, но определенные надежные источники, которые могли бы мы использовать. Одних слухов недостаточно…

Мердок посмотрел на Реймонда и сказал: — Можно покопаться. Мне нужен небольшой аванс…

— Ладно, — сказал Артур. — Давайте закончим это дело и потом займемся Бальфуром.

— Кстати, на этой вечеринке был также сын кайзера, кронцпринц Вильгельм[9], но его я фотографировать не стал. Не думаю, что его…

— Вы правильно сделали, — поспешил перебить его Артур.

После того, как Реймонд и Мердок вышли из комнаты, первый протянул журналисту конверт со словами:

— Это остаток. Работа выполнена хорошо — так что мы можем и дальше воспользоваться вашими услугами. И… на моего отца не обращайте внимания. Он иногда может быть резок, но это от любви к делам нашей общей родины.

— Да мне безразличны рассуждения насчет аристократии, власти, морали и так далее. Людям интересны сплетни, грязное белье. Я на этом делаю деньги. А деньги, как говорится, не пахнут. Мне просто претят разговоры о морали — о них люди любят рассуждать на примере других. Так было, так будет и через сто, и через двести лет. Так что я готов к дальнейшему сотрудничеству.

Почти сразу после встречи Артур отправил письмо Фридриху Хольштейну с просьбой о встрече. Ответ пришел довольно быстро, и что удивительно — Хольштейн тоже предложил встретиться в номере у Артура.

После приветствий и объятий старые знакомые начали, не спеша, с тривиальных вопросов.

— Ты давно не был в Берлине? — спросил Хольштейн у Барроуза.

— Почти семь лет.

— Берлин сильно изменился. Наверно, ты заметил?

— М-да… Очень рад…

— История Германии последних десятилетий достаточно бурная. Горд, что я принимал участие в ней.

— «Принимал»? Надеюсь, что ты еще внесешь вклад в дело укрепление дружбы между нашими странами.

Фридрих Хольштейн слегка улыбнулся:

— Увы, меня вчера кайзер отправил в отставку… Ты не читал?

— Господи! Нет. А что случилось?

— Твое приглашение на встречу было одним из последних официальных… С сегодняшнего дня я свободен… Так решил кайзер! Ему виднее…

— Вот неожиданная новость! Я даже не знаю, что сказать, — вымолвил опешивший Артур.

— Этого следовало ожидать весь последний год. На меня возложили вину за позицию Германии в марокканском кризисе. Так что я ждал, что, в конце концов, от меня избавятся. Да, я был за более жесткую позицию в отношении Франции. Эйленбург и камарилья вокруг него плела заговор против меня. Надо признать, что они выиграли. Ну, пока, конечно. Я их в покое не оставлю.