Михаил Скрябин - В тени зелёной беседки

Да, такого Борис не ожидал. И надо было связываться с чертовой тёткой! Понимая, что затея безнадежно сорвалась, что дальнейшая задержка может привести только к худшим последствиям, он счёл за лучшее пуститься в постыдное бегство. Бежал по лесу, не разбирая дороги, долго ещё слыша крики честившей его на чем свет стоит женщины. Сделав солидный круг, Борис вернулся. Опасливо осмотрелся — нет ли кого — и только тогда осмелился перейти дорогу. Каких-нибудь полчаса — и как всё переменилось: то он собирался нагонять страх на людей, а теперь сам боялся их. К себе вернулся уже при начавших появляться звёздах.

— Милиция ищет, — только и сказал в ответ на немой вопрос ребят, чтобы переложить на их плечи хоть часть своих страхов… Потом, значительно позже, рассказал про Осиновку и дом тети Марфы, скромно умолчав о стычке на дороге.

— Завтра с утра, — зевая, закончил он, — и нагрянем к ней «снимать дачу». Вы пойдете в дом, а я прикрою.

— Вот здорово! — воскликнул Юрий.

— Вы, я вижу, забыли, зачем приехали.

Борис и Юрий непонимающе уставились на Валерия. А тот, не торопясь, продолжал:

— Какой завтра день?

Юрий посмотрел на небо, усыпанное звездами, и, чувствуя, что невпопад, сказал:

— Хороший будет.

Не отвечая ему, Валерий перевёл взгляд на Бориса. Тот сидел с нахмуренными бровями, и Валерию показалось, что он ощущает, как в Борькином мозгу медленно вращаются тяжёлые жернова, перемалывая его вопрос. Наконец в глазах появилось осмысленное выражение и вслед за ним вырвалось:

— Неужели пятница?!

— Вот именно. Пятница, мальчики, пятница. А ты — «снимать дачу».

По расчётам Валерия, в этот день на многих заводах получка, а в институтах стипендия. Молодые рабочие и студенты — основная категория любителей выездов в лес под выходные дни «за туманом и за запахом тайги» — живут в основном в общежитиях, о сберегательных книжках понятия не имеют. Где же им оставлять деньги? Приходится таскать с собой. Остаётся нагрянуть вовремя и собрать урожай. Без всякого труда. Туристы такого рода любят ездить «за туманами» не с пустыми руками, а с бутылками, и, когда их содержимое подействует на мозги и ноги, останется только поднять, что плохо лежит. Воображение рисовало картины одну заманчивей другой. Борис прикидывал на скорую руку в уме, что если за два вечера — пятницу и субботу — они обойдут хотя бы десяток туристов и у каждого в среднем окажется по пятьдесят рублей, то, не считая всякой мелочи вроде транзисторов, магнитофонов, часов, «заработок» получится вполне приличный.

— Пару недель «поработаем», а там можно, если начнет «припекать», податься и на юга, — восторженно развил мысль Бориса Юрий.

— А что? Первое время на жизнь хватит, а там еще что-нибудь придумаем, — подхватил Борис.

— Эх, и житуха настанет. Ради этого можно ещё ночку-другую позябнуть.

На фоне грандиозных планов забылись неудача с магазином, ледяное купание, укусы собаки. Валерий принялся распределять обязанности:

— Общий тон буду задавать я. Ну, разговоры там, подходы всякие. Ты, Борь, таран. Обрез в руки, страшное лицо, «хенде хох». А твое дело, Юрка, — сбор наличности. Рука не подведёт?

— Ну, что ты, Валера. Уже почти не болит. А завтра вообще забудется.

— Ну и ладно. Выйдем после обеда. Дойдем до соседней станции и поедем в Рощино. Там недалеко корабельная роща, посаженная, говорят, ещё Петром Первым.

— Слышал, — солидно вставил Борис.

— Там сосны — на каждой номер стоит, — красивая речка, цветов полно. Я там два года назад был. Туристы под каждым деревом, — продолжал Валерий.

— Стемнеет — и начнем шуровать, — радостно подхватил Борис.

— А утром порыбачим. Ты, Борь, устал, ложись отдыхай, а мы с Юркой займемся перемётом. У нас сколько крючков, Юра?

— Не считал, но с полсотни будет, да лески метров сто.

— Вот и хорошо. Пока ты, Борис, ходил, а Юрка спал, я недалеко в камышах нашёл не то корыто, не то ящик. Но на воде держится. С рассветом накопаем червей, насадим, поставим перемёт. Авось что и попадётся.

— Неплохо бы. — Борис сладко потянулся и стал укладываться у костра, а Юрка уже тащил из шалаша рыболовные принадлежности. Рыба, надо полагать, в озере была. Перед заходом солнца Валерий наблюдал, как играли, выпрыгивая из воды, «вот такие штучки»…

Как только начало светать, отчалили. «Ящик» оказался днищем бывшей плоскодонки, почти без бортов, но довольно крепкий. Выходить на нём в озеро можно было только одному, но разве Юрке откажешь? Он устроился на корточках позади и сначала отталкивался палкой от дна, потом ею же грёб. Отойдя за мысок, опустился на дно камень, прикреплённый к леске. Как только камень лёг на дно, Валерий для ориентира привязал к концу лески сухую ветку. В воду пошли крючки с извивающимися на них червями, мухами, комочками хлеба. На одном, самом большом, был насажен даже лягушонок.

— Для щуки. Они их любят, — ещё на берегу авторитетно заявил Юрий.

Примерно через семьдесят метров и второй камень на другом конце лески сделал мягкую посадку на дно. Можно возвращаться на берег.

Когда подошло время для проверки перемёта, возник волновавший Юрия вопрос: «Кто пойдет на «лодке»? Валера — само собой разумеется. А кто второй? Троих лодка не выдержит, и думать нечего». Юра исподлобья посматривал на собиравшегося Бориса. Разве можно уступить тому самое интересное? И потом, зря, что ли, он корячился всю ночь: разматывал спутанную леску, привязывал крючки, копал червей?

Но у Бориса было другое мнение — Юрка уже поплавал, теперь его черед. Всё поровну, всё справедливо! Когда до выхода осталось пять минут. Валерий сломал две веточки и зажал их в кулаке.

— Будем придерживаться достигнутой договоренности. Кому достанется длинная, остается на берегу.

Борис сидел ближе. Он вытащил дальнюю. Юра даже не стал брать вторую, лежавшую на раскрытой Валеркиной ладони. Она была в два раза длиннее. Вздохнув, огорчённый, побрел к шалашу. Не захотел даже посмотреть, как ребята усаживались в лодку, отчаливали, скрылись за мыском. Грустные размышления были прерваны донесшимся снаружи густым басом:

— Есть тут кто живой?

Юра вздрогнул. Прежде чем ответить, слегка раздвинул ветки и выглянул. У шалаша стоял бородатый мужчина в спортивном костюме. За спиной висела двустволка. Явно не из милиции. Скорее случайный охотник. А может, егерь или лесник. Юрий вылез из шалаша, зажмурился от яркого солнца.

— Чего надо? — грубовато спросил он.

— Ты что здесь делаешь? — в свою очередь, спросил мужчина, внимательно оглядывая Юрия. Держался он независимо, по-хозяйски.

— А вам какое дело?

— Ты что дерзишь?

Юрий не удостоил его ответом.

— Я лесник, — представился мужчина. — Мне до всего в моём лесу дело.