Берды Кербабаев - Айсолтан из страны белого золота

И снова рукоплещет зал, и Айсолтан с разгоревшимся лицом хлопает в ладоши, кажется, громче всех: ведь все это было сказано от ее имени, она не могла бы лучше сказать о хлопке и о заветной своей мечте — новом канале для орошения хлопковых полей, о героизме, о трудолюбии туркменского народа, о его беззаветной любви и преданности родному Сталину. Новыми глазами смотрит Айсолтан на своего соседа, стоящего сейчас на трибуне: она видит в нем весь туркменский народ, за тридцать лет с помощью великого русского народа и партии Ленина — Сталина поднявшийся на вершину социализма, избегнувший мрачной пропасти, в которую катится сейчас весь капиталистический мир. И Айсолтан говорит себе:

"Какое это счастье — жить, учиться, работать в Советской стране! Какое это счастье — быть гражданином Советского Союза!"

Нет, никогда не представляла себе Айсолтан, что жизнь может быть так разнообразна, так полна самых ярких, волнующих впечатлений! Посещение музеев и картинных галерей, театров и кино, прогулки по Москве, по каналу Москва — Волга, по золотым осенним подмосковным паркам… Счастливая и усталая возвращается Айсолтан после этих прогулок домой.

Вот она входит в метро и со вздохом облегчения становится на ступеньку эскалатора.

"Ах, как хорошо! Можно немного отдохнуть, постоять на одном месте!"

Казалось бы, Айсолтан уже пора привыкнуть к московскому метрополитену, — но нет, все здесь еще продолжает волновать ее воображение: и вечно движущийся глубоко под землей, под московскими улицами и площадями, широкий, бурливый поток людей, подобный подземной реке в мраморном русле, и огромные, сверкающие огнями подземные дворцы-станции.

"Сколько удивительных способов передвижения изобрели люди! — думает Айсолтан, стоя на эскалаторе. — Из далекой Туркмении прилетела я по воздуху сюда, в Москву. В клеточках-лифтах поднимаюсь под самые крыши высоких зданий. Теперь лестница сама спускает меня под землю…"

Эскалатор доставляет Айсолтан в мраморный подземный дворец. Снова окидывает его Айсолтан восхищенным взором. Стройные колонны поддерживают высокий легкий свод. Они кажутся Айсолтан гигантскими мраморными цветами, в чашечках которых скрыт невидимый источник света. За колоннами, справа и слева, сверкая зеркальными стеклами, с мягким шумом проносятся поезда. Двери на остановках открываются и закрываются сами собой. В вагонах светло, как днем, потому что они залиты ярким электрическим светом, но поезд мчится сквозь землю по длинным полутемным тоннелям и безошибочно находит свой путь. И, опускаясь на кожаное сиденье, Айсолтан снова, как недавно в самолете, мысленно восклицает: "Хвала твоему мастеру!"

В своем номере, который стал для нее как бы вторым домом, Айсолтан тоже не всегда находит желанный отдых. Часто звонит телефон, — Айсолтан приглашают выступить по радио, или дать статью в журнал, или приехать в рабочий клуб. Сегодня Айсолтан прежде всего садится писать письмо матери, ей хочется поделиться с ней всем, что переполняет ее душу. А потом она напишет еще одно письмо — Бегенчу.

Снова высокие стены комнаты-сказки расступаются перед взором Айсолтан и теплый ласковый ветерок овевает ее лицо, снова приветливо колышется зеленый хлопчатник и она видит перед собой Бегенча. Он стоит потупившись, как провинившийся ребенок, потом поднимает глаза, и они без слов выдают его тайну; он роняет лопату и простирает к ней руки…

Стук в дверь заставляет Айсолтан вскочить с кресла. Ей кажется, что она опять, как тогда, в поле, слышит за спиной резкий оклик: "Э-эй! Айсолтан! Иди-ка сюда!" Девушка подает ей на маленьком подносе два письма. Айсолтан дрожащей рукой берет одно из них, — быть может, это от Бегенча? — разрывает конверт. Нет, это даже не письмо, а пригласительный билет: Всесоюзное общество культурной связи с заграницей приглашает Айсолтан на вечер встречи делегатов конференции с иностранными гостями. Айсолтан откладывает билет в сторону и уже спокойно вскрывает второй конверт. Конечно, и это не от Бегенча, — это тоже приглашение: фабричный комитет и дирекция одной из подмосковных текстильных фабрик просят Героя Социалистического Труда, мастера высоких урожаев хлопка Айсолтан Рахманову посетить сегодня их фабрику и побеседовать с текстильщицами.

Да ведь это та фабрика, что была когда-то кузницей туркменских кадров текстильщиков! Когда в Ашхабаде начали строить текстильную фабрику, десятки юношей и девушек из туркменских городов и сел отправились на подмосковную фабрику учиться новому для них мастерству и вернулись в родной край инструкторами и мастерами текстильщиками. Как же можно забыть об этом и как можно отказаться от приглашения побеседовать с русскими текстильщицами?!

"А что же делать с иностранными гостями? Ну да, я видела их уже на конференции, слышала их выступления!.." — размышляет Айсолтан, не выпуская из рук письма текстильщиц и искоса поглядывая на пригласительный билет ВОКСа.

Решение Айсолтан уже принято, когда раздается легкий стук в дверь и в комнату входит стройная светловолосая женщина в сером костюме.

— Здравствуйте, Айсолтан! Получили приглашение? Вот и отлично. Вы уже готовы? Сейчас придет машина и поедем!

Лицо, голос и даже костюм этой женщины знакомы Айсолтан. Ну, конечно, она встречалась с ней на конференции. И гостья тоже, видимо, считает Айсолтан своей хорошей знакомой. Полагая, что вопрос о поездке Айсолтан на фабрику решен, как оно и есть на самом деле, она с любопытством осматривает комнату, мимоходом поправляет перед большим, в позолоченной раме трюмо выбившиеся из-под берета волосы, включает радиоприемник и, быстро поймав нужную волну, садится на диван. При этом она забрасывает Айсолтан вопросами, и та чувствует себя с ней неожиданно легко и просто. Айсолтан рассказывает все, что знает о подмосковной фабрике, но видит, что гостье это уже известно, — она помнит даже фамилии многих учившихся на этой фабрике туркмен.

— А где сейчас товарищ Перманов? — спрашивает она. — А как поживает Огульнияз Бабаева? Вы ее не знаете?

Айсолтан смущена: не так-то легко ответить на все вопросы гостьи. Но та не замечает ее смущения и не ждет ответа на каждый вопрос. Ее интересует сразу столько самых различных вещей, что разговор то и дело меняет русло, как капризная Аму-Дарья… Уступая настояниям новой подруги, Айсолтан надевает свое красное шелковое "кетени" — праздничное платье, заплетает с ее помощью волосы в две косы. "Почти до колен!" — восторгается текстильщица. Айсолтан едва успевает взять свою девичью тюбетейку с остроконечным серебряным гупба, как из вестибюля говорят по телефону:

— Машина для товарища Рахмановой пришла…