Сергей Носов - Член общества, или Голодное время (журнальный вариант)

«Сердце вам подсказало единственно правильный путь. Вы приблизились к раскрытию тайны. Так знайте, мы не просто Общество Кулинаров, мы Общество Вегетарианцев!»

Наверное, это покажется странным, но я нисколько не удивился. Я уже ничему не удивлялся.

Торжественное молчание длилось недолго. «Мы готовы ответить на все вопросы вновь посвященного». Были ли у меня вопросы?

«Вы говорите» вегетарианцы «… Пускай… Но как же тогда… помните?..»

Молчание. Все глядят на меня. «И потом тогда, в Союзе писателей?..»

Отвечал профессор Скворлыгин: «Это вынужденно. Чтобы не выделяться из общей среды. Из общей среды кулинаров. А шире — из общей среды библиофилов. Наконец, всех смертных, из их общей среды. Я ответил на ваш вопрос?»

«Мы едим мясо, не изменяя нашим вегетарианским убеждениям, — добавила Зоя Константиновна. — Едим без всякого удовольствия, с отвращением». «Что же вас заставляет скрывать свои убеждения?» — спросил я. «Устав и Традиция», — был мне ответ.

«Видите, — Долмат Фомич показал на присутствующих, — круг избранных все уже и уже».

Мукомолов загибал пальцы: «Пифагор, Сенека, Сократ, Шелли, Томсон, Мильтон, Шопенгауэр, Ричард Вагнер в последние годы жизни… они все были вегетарианцами».

«Мы никого не едим», — сказал А. М. Резник.

Профессор Скворлыгин: «А где вы были 7 ноября, 25 октября по старому стилю?»

Я не совсем понял вопрос. Какого года где был? Этого года? А где? Нигде. Шатался по городу. Потом с Юлией — дома. Ни один мускул на моем лице не выдал волнения.

«Мы вас искали, хотели, чтоб вы пришли, у нас был праздничный ужин».

И что же они отмечали?

«25 октября 1901 года, это по старому, а по новому стилю 7 ноября, Вегетарианское общество обрело свой устав — первое в Петербурге. Этот день мы традиционно отмечаем скромной, но праздничной трапезой».

«Ах, Олег Николаевич, — сказал Долмат Фомич, — не я ли вам говорил, если б вы чаще посещали наши обеды, мы бы с вами еще дальше продвинулись!»

Кто-то из вегетарианцев предложил исполнить гимн. Зоя Константиновна села за фортепьяно. Мне дали текст, я единственный, кто не знал слов.

Музыка А. К. Чертковой. Слова И. И. Горбунова-Посадова. Для пения с аккомпанементом.

Пели:

У меня нет слуха, нет голоса. Я лишь открывал рот, изображая пение. Остальные пели воодушевленно.

Потом меня чем-то кормили. Так я стал вегетарианцем.

Мне приснился Долмат. Мы плыли на корабле, он был капитаном. Юлия на верхней палубе качалась в гамаке. Она была в черных очках. Она сказала мне: «Иди».

И я вошел в каюту к Долмату. Я решительно хотел объясниться. «Долмат, надо поставить точку над i, — сказал я. — Я не хочу больше обманывать вас. Я виноват перед вами, но…» «Никаких „но“, — прервал меня Долмат, он вращал хрустальный дынеобразный глобус, похожий на мяч для регби, — вы ни в чем не виноваты, мой друг. Напротив, Олег, это я виноват перед вами. Я».

Я смотрел на хрустальный глобус, и глобус хрустальный, не похожий на земной шар, не будучи шаром, сбивал меня с мысли. «Помните, — продолжил Долмат, снимая резиновую полупрозрачную перчатку, и по мере того, как он медленно оттягивал палец за пальцем, сон по неизъяснимой неземной логике превращался в кошмар, — помните, вы дали мне книгу с печатью массажного кабинета? Так знайте, я возвратил ее вам с фальшивым титульным листом. Я подменил, это копия, вы не заметили, ксерокс. А настоящий титул (чувствую: крик подступает к горлу)… а настоящий титул мною похищен!»

Я открыл глаза. Я не кричал лишь потому, что не хватало воздуха. Ужас, охвативший меня, не находил объяснения. (Однажды я увидел во сне обыкновенного кролика, он выскочил из комнаты отца и помчался на лестницу, кролик и все — и это был сущий кошмар.)

Я встал, включил свет. Я нашел злополучную книгу. «Я никого не ем». Я — никого. Я открыл. Титульный лист был поддельный. Была ксерокопия.

В эту ночь больше спать не ложился. Юлия.

А пока она сама еще не проснулась и пока никаких экстравагантных идей ни в ее, спящую, ни в мою, бодрствующую, не пришло головы, я сидел на просторной евростандартной кухне и, томимый бессонницей, листал «Кулинарию».

Слово «евростандарт» лишь входило в обиход. Навесные потолки, изразцовый камин с мраморной продольной плитой, суперзеркало большим оригинальным осколком… Круглый стол в комнате для гостей был на редкость стеклянным и напоминал оптический прибор изрядных размеров, этакая внутренность телескопа. Больше всего меня забавляли кресла на колесиках: не вставая, можно было перемещаться из комнаты в комнату.

Но сюда, в просторную кухню с эффектом природных материалов, я пришел пешком, чтобы не разбудить Юлию. Сидел и листал. Обложка сталинской «Кулинарии» под светло — коричневый дуб удачно отвечала поверхности евростандартной, с деревянной окантовкой столешницы.

Изучал терентьевские пометы.

Вот он картофельным крокетам, запеченным с салатом, поставил на полях три с плюсом (3+).

В заметке «Борщ на овощном отваре» подчеркнул число калорий — 204.

Или вот: «Несмотря на в., ем сало». «Что такое в.? вес?.. вера?.. Не вегетарианство же, наверное?» (или как раз вегетарианство? Тогда забавно.)

Внимание! Пудинг рисовый (паровой). На полях запись: «Можно соус из черн. смородины. Вкусно и сытно. Подоплек одобрил». О чем это?.. Меня как водой окатило. Сладкий фруктовый соус заменить соусом из черной смородины разрешил не кто иной, как доктор Подоплек, невропатолог!.. Подоплек был знаком с Терентьевым? Это новость.

«Овощная неделя. Кожа чиста. Подоплек: +». Как я понимаю, Подоплек остался доволен?.. Подоплек, как я понимаю, пользовал Терентьева?.. Ну а как же, конечно: «Подоплек рекомендует». «Рекомендовано Подоплеком».

А вот прямо — таки дневниковая запись: «25.07. Взвесился: +1,5 кг. Поздравления наших». С чем поздравления? С тем, что поправился на полтора килограмма?

Чем дольше я листал «Кулинарию», тем таинственнее представлялась мне фигура Всеволода Ивановича Терентьева.

Особенно меня привлекла страница 6. Можно сказать, начало книги.

На обратной стороне листа (с. 5) помещалось воззвание «От издательства» с призывом посылать отзывы в Госторгиздат. Собственно, первый раздел «Кулинарии», озаглавленный «Основы рационального питания», начинался лишь на 7-й странице. Страница же 6-я — между «От издательства» и «Основами» — оставалась девственно — чистой.