Станислав Вторушин - Не кричи, кукушка

— Не твое ведь оно. Чего ты разоряешься? — примирительно произнес Тима, швыркнув носом. — Цистерна со вчерашнего дня бесхозная. — Он снова вытер рукавом рубашки пот с лица. — Все берут и я тоже.

— Чего берут? — дожимал соседа Витек, воровским нутром чуя близкую и легкую поживу.

— Вино, — ответил Тима, переступая с ноги на ногу.

— Где? — не произнес, скорее выдохнул подавшийся всем корпусом вперед Витек.

— В тупике. Сразу за станцией.

Витек махнул рукой и кинулся к Руфине. С силой рванул дверь и, ступив одной ногой на порог, крикнул:

— Фляга у тебя есть?

— Какая фляга? — не поняла Руфина, разведя руки в стороны.

— Обычная. Какая же еще?

— Нету.

— А канистра? — Витек обшарил глазами кухню.

— И канистры нету. Зачем она тебе? — не переставала удивляться Руфина.

Витек шагнул к скамейке, на которой стояли два эмалированных ведра с водой, схватил их и кинулся из избы. Уже на пороге обернулся и нетерпеливо крикнул корешу:

— Сашка, за мной!

Оба пулей вылетели из дому. Выплеснули воду на траву и побежали к станции. Ошарашенная Руфина, выйдя на крыльцо, увидела только, как они, размахивая ведрами, заворачивали за угол.

Назад вернулись минут через двадцать, запыхавшиеся, но радостные. Поставили на скамейку ведра, наполненные темной жидкостью. Витек взял кружку, зачерпнул из одного ведра и торопливо, жадными глотками, стуча зубами о край и проливая жидкость себе на грудь, осушил ее до дна. Вытер ладонью губы, зачерпнул снова и протянул кружку корешу. Руфина, уперев руки в бока, молча стояла у порога, потом кивнула на ведра и спросила:

— Сок, что ли?

— Какой тебе сок? — усмехнулся Витек. — Портвейн. Давай закуску.

— Не ври, — Руфина картинно махнула ладонью. — Золотой колодец нашел. Портвейн ведрами черпать можно.

Витек взял кружку, которую уже опустошил Сашка, зачерпнул из ведра, протянул тетке:

— Попробуй.

Она поднесла кружку к лицу, понюхала, отпила глоток и, округлив от удивления глаза, сказала:

— И правда вино. Где вы его взяли?

— Сидишь дома и ничего не знаешь, — наставительно произнес Витек. — На станции в тупике цистерна стоит. Там вся деревня выстроилась в очередь.

— Откуда она взялась?

— Вчера из Новоалтайки пригнали. Говорят, бесхозная.

— Бесхозных цистерн с вином не бывает, — заметила Руфина. — Хозяин все равно найдется.

— Пока найдется, от нее уже ничего не останется. — Витек рассмеялся, оскалив железные зубы. Хмель уже слегка ударил ему в голову.

Руфина отпила еще несколько глотков и сказала:

— Сейчас салат сделаю и яичницу с салом пожарю. — Она заторопилась в сени, где у нее стояла газовая плита и загремела чашками.

Через десять минут на столе стояла сковородка с шипящей яичницей, салат из огурцов и редиски и вино, налитое из ведра в трехлитровую банку. Все трое чувствовали себя, как на празднике. После второго стакана Руфина расслабилась и смотрела на Витька ласковым материнским взглядом.

— Живи у меня хоть все лето, — говорила она ему, подставляя свой стакан поближе к банке. — Я тебе тут найду и работу, и невесту. — Руфина раскраснелась и окончательно подобрела.

При слове «невеста» его кореш сразу оживился и, наполнив всем стаканы, осторожно спросил:

— А что, здесь и невесты водятся? — при этом он окинул с ног до головы Руфину, задержавшись взглядом на ее полной груди.

— А где их нет? — кокетливо передернула плечами Руфина и, не скрывая улыбки, впервые с интересом посмотрела на Витькиного друга.

Он был старше Витька лет на десять, не шибко широкий в плечах, но гладок кожей. Левую его бровь рассекал белый шрам. У Сашки были приятные темные глаза и красивые губы. Сашка не скрывал своих намерений. Он смотрел на Руфину с такой откровенной плотоядностью, что она опустила глаза. Руфина уже не помнила, когда последний раз была с мужиком, откровенный раздевающий взгляд смущал ее.

— Может сала подрезать? — спросила Руфина. После выпитого она ощущала приятное головокружение.

— Мы еще это не съели, — сказал Сашка, поднимая стакан. — Давай выпьем.

Руфина выпила. Сашка положил на ломоть хлеба кусок яичницы, протянул ей. Она отставила в сторону стакан, взяла закуску. Витек тоже выпил полный стакан и тут же налил себе снова. Он видел, что его дружок откровенно клеит тетку, но это не вызывало в нем никаких чувств. Ему было абсолютно безразлично, что произойдет у них дальше. У самого Витька, несмотря на двадцать семь прожитых лет, никакого опыта с женщинами практически не было. За все это время он один раз переспал с пьяной бомжихой, да еще неделю прожил у непросыхающей алкоголички. В зоне женщин нет, там мужики пользуют мужиков. А Витек со дня своего совершеннолетия на воле прожил всего несколько месяцев.

Сейчас он впервые подумал о женщине. Посмотрел на Руфину с Сашкой и почувствовал себя лишним. Поднял стакан с вином, покрутив в пальцах, посмотрел сквозь него на свет, неторопливо, маленькими глотками выпил. Закурил сигарету, сделал несколько затяжек и, немного качнувшись, встал из-за стола.

— Ты куда? — спросил Сашка, подумав, что Витек специально оставляет его вдвоем с Руфиной.

— Подышу волей.

Витек направился к двери, остановился у ведра с вином, протянул руку к кружке. Зачерпнул из ведра, толкнул ногой дверь и осторожно переступил через порог, стараясь не расплескать вино. Сел на крыльцо, поставив кружку рядом с собой. В голове шумело, но пьяным он себя не ощущал, движения и мысли контролировал четко. На улице было жарко и он подвинулся в сторону, так, чтобы сесть в тень, которую отбрасывал козырек крыльца.

Спрятавшись от солнца, Витек осмотрелся. У тетки был большой огород, протянувшийся до самой опушки леса. Главную его часть занимала картошка, уже выбросившая над зеленой ботвой маленькие и невзрачные белые и сиреневые цветочки. В десяти шагах слева от крыльца тянулась невысокая ограда, отделявшая Руфину усадьбу от соседей. К ней вела узкая тропинка, обрывавшаяся у калитки. Дом соседей был с большой верандой и высоким крыльцом.

Витек затянулся сигаретой, выпустил дым, протянул руку к кружке. С наслаждением отпил несколько глотков и блаженно прикрыл глаза. Он был абсолютно счастлив. Сегодня у него имелось все, что он когда-либо мог пожелать: вдоволь вина (столько не было еще ни разу), царская еда (за восемь лет отсидки яичницу с салом он видел несколько раз только во сне), деньги в кармане (кассу убитой продавщицы они с Сашкой поделили пополам), ласковое летнее солнце и даже кукование кукушки. Он услышал его в тот момент, когда ставил кружку на крыльцо. Витек снова затянулся сигаретой и закрыл глаза, мысленно произнеся: «Кукушка, кукушка, сколько мне жить?» и начал считать. Досчитав до десяти, открыл глаза и увидел, как к соседнему дому подошла удивительной красоты пацанка. Длинноногая, стройная, в изящном сиреневом платье — будто картинка с обложки дорогого заграничного журнала. Кукушка продолжала куковать, но Витек уже не слушал ее, а смотрел только на пацанку. Остановившись у крыльца, она нагнулась, достала из-под нижней ступеньки ключ, легко вспорхнула на крыльцо и скрылась в доме.