Станислав Вторушин - Леший

— Труба строится не для наш фирм, — сказал он, — а для русский страна. Ви полючайт много деньги за ваш нефть. Я продаю ваш нефть в Европа и знаю, сколько доллар полючайт россияне.

Я прилетел к вам, чтоби знат, когда ваш нефть прийдет на Запад. Я дольжен заключит контракт. Перьвий тонна этот нефть дольжен бит в Европа первий марта. Ви успейт закончит стройка?

Если бы Надя слышала как сейчас говорил Фил, она бы хлопала в ладоши. Никогда еще ему не удавалось так коверкать русские слова, как сегодня. Фил и сам это понимал. Он чувствовал себя настоящим иностранцем.

Но его слова не произвели на русских никакого впечатления. Они достали сигареты, закурили, вагончик сразу наполнился дымом, в нем стало нечем дышать.

— Если черти не слопают, конечно закончим стройку, — выпуская тугую струю вонючего синего дыма, сказал рыжебородый бригадир сварщиков Васька Шмельков.

— Что значит слопать? — насторожившись, спросил Фил. — Медведь?

— Вы больше слушайте этого балабола, — вмешался в разговор Шумейко. — Никаких медведей тут нет. Если и был какой-то, то сейчас драпает уже где-нибудь за Енисеем. Трубу к первому марта обязательно сдадим. Я так говорю, ребята?

Шумейко обвел бригадиров взглядом, они согласно закивали головами. Фил понял, что они подтвердят любые заверения своего начальника участка.

Он внимательно рассматривал бригадиров. Это были коренастые обветренные люди с широкими скулами и крепкими руками. Для них Сибирь и бесконечная тайга, которую он видел сегодня, дом родной. Фил заметил, что бульдозерист поймал его взгляд, прищурился и отвернулся. «Этот что-то затаил в глубине души, — подумал Фил. — Нет, русские действительно загадочные люди. Продадут сейчас всю нефть и другие полезные ископаемые и снова уйдут в леса охотиться и собирать грибы. Цивилизованными эти люди быть никогда не смогут». Бывший гражданин России Филипп Голобейко навсегда стал для нее иностранцем.

С этой страной его связывала только нефть, дающая возможность, не работая, получать баснословные прибыли.

Через полчаса Фил улетел в Москву, пообещав зимой еще раз навестить стройку.

Димка Шабанов так и не понял, зачем иностранец приглашал бригадиров в красный уголок. Если только за тем, чтобы получить заверение о завершении строительства нефтепровода в срок, то об этом надо было говорить с начальством. От работяг на стройке зависит не так уж много. Для них главное, чтобы надежно работала техника и были в достатке строительные материалы — трубы и изоляция. Но, видать, эта стройка очень нужна иностранцам, если они так внимательно следят за ней. В том, что Фил Голби еще не раз прилетит на трассу, Димка не сомневался.

Ведь не зря же так напряжен и взвинчен был Шумейко. Перед самым совещанием он встретил Димку у вагончика, отвел в сторону и сердито сказал:

— Ты эти дурацкие шуточки насчет забастовки брось. Они могут выйти нам таким боком, что и в кошмарном сне не представишь.

— Каким еще боком, — не понял Димка.

— А таким, — Шумейко даже зашипел, выдавливая из себя слова. — Откажутся от наших услуг и наймут другую фирму. Мы иностранцам в ноги кланяться должны за то, что дают работу.

— Да я и без них работал и жил не хуже, — сказал Димка.

— Ты о той жизни забудь, — прошипел Шумейко. — Сейчас все по-другому. Не изогнешься в хребте, получишь пинок под зад. Понял? И не только ты, но и меня погонят.

Димка настолько разозлился, что хотел плюнуть Шумейко прямо в рожу. Противно было видеть такое пресмыкающееся. Но ему тут же вспомнилась Зиночка со своими удивительными серыми глазами и он сдержался. Уехать сейчас с трассы, значит уехать от нее.

Едва дождавшись конца совещания, он направился в столовую. Кузя терпеливо сидел у ее двери, поджидая хозяина. Увидев Димку, вскочил, завилял хвостом, ткнулся мордочкой в ноги. Димка только чуть приоткрыл дверь, а Кузя уже прошмыгнул к раздаточному окну и уселся перед ним, задрав морду.

Зиночка вытерла руки о полотенце, поправила прическу и посмотрела на Димку. В ее глазах светилась нескрываемая радость и вся она была сегодня светлой и восторженной. Даже веснушки на носу и те, казалось, делали ее красивее. Кухня, огромная кастрюля на электрической печи, тарелки, стопкой стоящие на столе, не имели к ней никакого отношения. Весь ее вид как бы говорил о том, что не она должна обслуживать человека, вернувшегося с трассы, а он призван оказывать ей внимание как паж, только и ждущий момента, чтобы броситься исполнять любое желание обожаемой, в меру капризной и своенравной повелительницы. Глядя на Зину, излучавшую необыкновенный свет, Димка на некоторое время онемел. Потом спросил, переборов невесть откуда появившееся смущение:

— Зина, ты куда-нибудь ходишь по вечерам?

— Что ты имеешь в виду? — сказала сразу вспыхнувшая, как огонь, Зина.

— Не в ресторан же, конечно. Я имею в виду природу, тайгу.

— Нет, Дима, никуда я не хожу. Я кручу мясо вам на котлеты и чищу картошку.

— Тогда пойдем сегодня на речку? — предложил Димка.

— Но я поздно освобожусь, — Зина замялась и опустила большие, как опахала, ресницы.

— Если хочешь, я помогу, — сказал Димка.

— Да нет, не надо. Приходи через час, я к этому времени управлюсь.

В осеннем воздухе догорали последние дни бабьего лета. Маленькие, круглые листья берез, неслышно шурша, кружились, покачивались и опускались на землю притихшими желтыми бабочками. Длинные нити паутинок, несущиеся неведомо куда, шевелились от малейшего дуновения и постоянно цеплялись за ветки деревьев. Высоко в небе, тревожно гогоча, пронесся на юг запоздалый косяк гусей.

Димка пожалел, что у него не было таких туфель, как у иностранца. Пришлось почистить свои ботинки на толстой вездеходовской подошве, причем воспользоваться для этого сапожным кремом Паши Коровина. Крем Паша дал, но спросил, наморщив лоб, словно пытался отгадать неразрешимый вопрос в труднейшем кроссворде:

— Куда это ты выпендриваешься?

— На свидание, молодой человек, — сказал Димка, доставая из шкафа джинсы. — Разве это не видно?

— Как на свидание? — опешил Коровин.

— А так. — Димка плеснул на ладонь одеколон, помазал им волосы. — Или ты не видел дам в нашем Вагон-сити?

— Какие дамы? — не переставая удивляться, пожал круглыми плечами Коровин. — У нас тут одна Зинка, да и та в столовой.

— Вот и соображай, — сказал Димка и вышел из вагончика.

Зина уже ждала его. Она тоже была в джинсах, теплом шерстяном свитере и куртке. Спортивная одежда делала ее на фоне тайги, заляпанных грязью тракторов и экскаваторов просто элегантной. Димка не мог понять, почему не замечал этого раньше. Они прошли мимо вагончиков, пересекли дорогу, идущую на трассу, и свернули в тайгу.