Николай Верещагин - Любовь к велосипеду

Никогда раньше он не увлекался техникой, ему трудно было справиться с некоторыми узлами. Но, разбирая и собирая их по многу раз, тщательно протирая и смазывая каждую деталь, каждый шарик в подшипнике, он постепенно изучил восьмискоростник как свои пять пальцев. И велосипед как будто рождался заново — все меньше было скрипов, стуков, скрежета, когда он проверял машину на ходу, все легче вращались педали, серебрились промытые бензином спицы, веселее бежала цепь, четче работали тормоза.

Единственное, что смущало Володю, — это переключатель скоростей, самый сложный и деликатный узел в гоночном велосипеде. Переключатель был стар, изношен и никак не поддавался регулировке. Его следовало бы просто выбросить и заменить новым, но другого переключателя невозможно было достать. Вот и приходилось так и эдак подгибать плоскогубцами щечки, вновь и вновь разбирать и смазывать ролики. Но толку было мало — все равно переключатель барахлил, и через каждые пятнадцать — двадцать километров нужно было подкручивать гайки, а то он мог просто рассыпаться по дороге — и тогда бери велосипед в руки и топай пешком. К тому же на малую ведущую шестерню и большую ведомую цепь не переключалась, и потому Володя мог оперировать лишь тремя скоростями.

Но даже в таком виде это была все же гоночная машина, не велодрын, а все–таки гоночный велосипед. И это наполняло душу радостью, возбуждало большие надежды. Если на прежнем своем велодрыне он неплохо крутил, то на гоночной машине, пусть всего с тремя скоростями и паршивым переключателем, он может показать настоящий класс.

А ему позарез нужно было хорошо выступить в гонке, и с результатом, близким к первому разряду. Когда он сказал матери, что собирается в институт физкультуры, это не случайно сорвалось у него с языка. Он все чаще думал об этом и взвешивал свои шансы. Почти по всем предметам, которые придется сдавать на вступительных экзаменах, у него были пятерки, за общефизическую подготовку он спокоен, но кто же примет его на факультет велоспорта, если нет никакого разряда? Да его и слушать не станут! Так что разряд по велосипеду, и не ниже первого, за оставшиеся два месяца он должен был непременно заиметь.

Перед самыми гонками он резко увеличил тренировочные нагрузки. Проходил каждый раз по 60–70 километров, чередуя короткие и длинные рывки, отрабатывая технику педалирования, учась брать подъемы на хорошей скорости. Уставал жестоко, до дрожи в коленях, выкладывался до седьмого пота, так что вечером валился в постель и спал как убитый. Но, контролируя себя, засекая время на отрезках, он видел, что техника педалирования у него становится все лучше и физически он готов к гонкам.

Все эти дни у него было счастливое ощущение предельно занятого, замотанного делами человека, которому удача плывет в руки. Оттого он и замотан, что надо спешить, действовать, чтобы не упустить ее. Просыпаясь утром, он сразу вспоминал, что у него есть теперь гоночный велосипед, вспоминал о Гале — и это наполняло все его существо такой силой, такой энергией, что она бурлила в нем целый день.

В те дни он редко встречался с Галей. Проходя по коридору, он прислушивался к звукам фортепьянного аккомпанемента из зала, где занимались гимнастки; его тянуло подойти и посмотреть, здесь ли Галя, но он удерживался. Ему не хотелось вызывать насмешливые взгляды, торчать у дверей, да и в коридоре разговаривать было не очень удобно. Здесь всегда толклось много народу, а он не хотел, чтобы насчет Гали чесали языки в секции, когда от нечего делать ребята заводили разговоры о девушках.

До предела занятый велосипедом, сосредоточив все свои помыслы на предстоящей гонке, он как–то мысленно откладывал на будущее свидания с Галей. Он, может быть, и не сознавал этого, но ему все еще не хватало веры в себя. Вот когда он выиграет гонку на открытии сезона, когда его заметят, заговорят о нем, тогда и с Галей, в ореоле успеха, он будет чувствовать себя увереннее.

Они и в школе нечасто встречались. Ради тренировок он теперь то и дело сбегал с уроков и Галю почти не видел. Но у него было стойкое ощущение, что теперь они вместе, и этого сейчас ему было довольно. Стоило ей при встрече улыбнуться или хотя бы издали помахать рукой — это помнилось весь день, этот простой дружеский жест наполнял его душу блаженством.

Велосипедные гонки на приз открытия сезона проводились в городе второго мая, на следующий день после праздника. День с утра выдался ясный, погожий, с каким–то легким порхающим ветерком. Свежие листочки на придорожных тополях блестели, как лакированные. Земля по обочинам была осыпана клейкой шелухой отлетевших почек, которые лепились и накручивались на колеса.

Когда утром, надев новую желтую велорубашку, Володя ехал к месту старта, то временами он специально притормаживал и втягивал в себя этот восхитительный запах свежести и весеннего обновления. Мчась по улицам на легкой спортивной машине, с ее сверкающими на солнце спицами, он весь был пронизан ощущением бодрости и душевного подъема. Даже то, что улицы со вчерашнего дня были празднично расцвечены флагами, казалось, имеет отношение к гонкам — такова и должна быть обстановка для них… Там, где шоссе выходило из города на простор уже зеленеющих полей, велосипедисты из разных секций небольшими группками катили к месту старта. Догнав их, он резко ускорялся и, хотя в этом не было никакой нужды, с деловым видом обходил группу, будто пробуя себя на обгон.

Наконец–то он дождался этого дня! Еще немного, и он останется один на один с дорогой — а дальше все будет зависеть лишь от него самого. При одной мысли об этом холодок восторга пробегал по спине.

Правда, переключатель отрегулировать так и не удалось: по–прежнему он работал только на трех скоростях. Одна из гаек на нем раскручивалась, и чтобы без аварии пройти всю дистанцию, нужно было сразу после обратного поворота обязательно подтянуть ее. В короткой скоростной гонке на это уйдет восемь — десять секунд, но ничего не поделаешь, раз у него такая машина. И все- таки он верил в успех. Он много раз тренировался именно на этом участке шоссе, и двадцать пять километров дистанции мог пройти с закрытыми глазами — , настолько хорошо знал здесь каждый пригорок, каждый поворот.

В гонке участвовало около сорока человек. Володя стартовал тридцать вторым. Никто не информировал их, как они идут по дистанции, но, стартуя среди последних, по номерам других гонщиков он мог приблизительно ориентироваться, каков его результат. Со старта он не стал развивать предельную скорость. Нужно было хорошенько разогреться, наладить дыхание, чтобы сил хватило на всю дистанцию. И все- таки уже на первых пяти километрах он «достал» двоих, стартовавших раньше его. Оба парня были на новеньких десятискоростниках, и он с особым удовольствием «обрисовал» их на своем задрипаном восьмискоростнике, у которого рабочими были только три передачи..