Андрей Демидов - Золотая лоция

– Да где его сейчас найдёшь, Креп. Не знаю. Догадается ли он выйти к устью фиорда? Эймунд зол. Боюсь, его люди будут нас сопровождать всюду, до тех пор пока мы не выйдем в море.

– Вишена не так прост, Ацур. Его не затравишь, как дурного кабана. Клянусь небом. Он сейчас наверняка уже на берегу, мастерит плот, чтоб встретить нас при выходе из фиорда. А с людьми Эймунда мы справимся. Самое большое – ярл пошлёт за нами вдогонку лодку. Его ладья сейчас не готова, чтоб встать на воду. А что ты думаешь, Рагдай?

– Я думаю, он где-то рядом.

– Кто?

– И Вишена, и наш соглядатай.

– Соглядатай?

Ладри застыл, но никто не оглянулся. Только разговор теперь вёлся на непонятном ему склавянском языке. Потом идущие остановились, и мальчик весь подобрался, раздумывая, куда лучше отступить, если чужеземцы решат обыскать ближайшие заросли.

Он тихо опустился на корточки, прошептал хвалу Одину за покровительство, гордый тем, что так ловко следит за опытными воинами, прекрасно видит и слышит их, оставаясь невидимкой.

Низко стелилась по земле дымка предрассветного тумана, гулко гукал невдалеке филин, высматривая мышь. От фиорда доносился дым костров и запах смолы, там стучали железом о железо, тюкал топор; люди Йерана и Вишены начали готовить ладьи. Чужеземцы всё ещё стояли на тропе, переговаривались.

Ладри начал терять терпение, ведь Вишена мог быть уже на берегу. Ему вдруг захотелось чихнуть, но он сдержался. На вытянутую от напряжения шею беззвучно сел холодный комар. Ладри хотел согнать его, прихлопнуть и тут с ужасом понял, что это не комар. Не в силах шевельнуться, он скосил глаза: так и есть. Нож. Широкий, стальной клинок касался его шеи под скулой.

Карлики-цверги?

Ётуны?

Великаны?

Духи леса?

Тролли?

Бесшумные, коварные, всесильные, злобные, безжалостные твари собирались отнять его жизнь?

Уволочь в бездонные пещеры, изжарить на вертеле, превратить в жабу, паука, высосать кровь?

Сейчас он увидит рогатую морду с каменными глазами и кривыми клыками, сейчас его обхватят когтистые лапы. Ладри хотел кричать, звать на помощь, пусть даже этих чужеземцев, беседующих о чём-то на тропе, хотел рвануться, побежать, но ног будто не было вовсе… И тут он почувствовал запах. Обычный запах меха, пропитанный дымом костра, запах чеснока, медовухи, квашеной клюквы. Он опять скосил глаза и увидел сначала соломенную бороду, а потом и всего Вишену Стреблянина.

– Это… – только и смог вымолвить мальчишка.

– Ладри? – Вишена спрятал нож и крепко ухватил маленького соглядатая за воротник меховой куртки. – Следишь по указанию отца? Разумно. Эй, Рагдай, Ацур! Я нашёлся! И, клянусь Фрейром, не один, а с довеском. – Вишена вытащил мальчика на тропу.

– Я не знаю, Вишена, что произошло между тобой, Маргит и сыновьями Бертила, но я знаю, что ты не мог поступить недостойно. Хвала Одину, ты невредим! – сказал Рагдай.

– Это так! – Вишена вздохнул. – Теперь уже нам никогда не зимовать в By. Бертил, наверное, ищет меня?

– Да. Эймунд не принял выкуп и решил, что Эрик должен отомстить. Хотя выбитый глаз Акары и твоя смерть не равноценны по закону Ранрикии, пусть даже это закон Арктура Стального, – сказал Ацур, и в голосе его послышалась злость.

– Так или иначе, но нам придётся утром уходить, если, конечно, удастся подготовить ладьи. Люди Эймунда наверняка будут следить за нашим отплытием и потребуют осмотра ладей.

– Хорошо. Я буду ждать вас у висячей скалы, что справа от устья фиорда. – Вишена поглядел на мальчика. – Вы три раза протрубите в рог, и я выйду к воде. А что делать с Ладри?

– После того как ты уйдёшь, мы возьмём его с собой и спрячем на берегу. Отпустим перед самым отходом. Хотя он не понимает по-склавянски и, конечно, всё то, что мы сейчас говорили, для него осталось тайной! – Рагдай наклонился к Ладри и перешёл на доступный ему язык: – Если ты дашь слово викинга и не расскажешь, что видел тут Вишену, и не будешь больше следить за нами, мы тебя отпустим.

– Я не ослушаюсь наказа отца. Я не могу дать такой клятвы, – тихо ответил мальчик, глядя себе под ноги и дрожа всем телом.

– Хорошо. Тогда сейчас пойдёшь с нами, – Рагдай выпрямился, – идём, здесь не самое безопасное место.

Они двинулись вниз по тропе. Пока Вишена подкреплялся хлебом и рыбой, прихваченной у Эймунда, Рагдай и Ацур затеяли спор о том, сколь велик мог бы быть выкуп за увечье Акары. Решив, что выкуп должен был получать не Бертил, а Вишена, как пострадавший от коварства Маргит и её братьев, Рагдай неожиданно сменил тему:

– Вы ещё не забыли мой рассказ? Про то, как императору Тайцзуну удалось захватить сокровища после многолетних поисков?

– Да, сага вышла славная, – кивнул Ацур.

– Так вот. Всё в этой саге – правда. Кроме одного. – Рагдай выдержал долгую паузу, словно сомневался в необходимости рассказывать дальше. – В Турфане золота не было. Оно ушло. Ушло по караванным тропам в Урумчи, а потом… След оборвался в Дертуме, на северной границе…

Вишена остановился и даже перестал жевать:

– Интересно, к чему ты ведёшь? И вообще, откуда ты всё это знаешь? Ты что, водил дружбу с властелином Поднебесной… Как его там зовут?

– Об этом после. Клянусь небом, пора нам расходиться, – ответил Рагдай, протягивая Вишене свой нож и котомку с ржаными лепёшками, – уже светает. А на берегу могут быть люди Эймунда. Тебе придётся идти до самого полудня, чтоб выйти к устью фиорда. Видишь, Вишена, боги решили за тебя. Тебе суждено идти со мной на Одру.

– Не дави на меня, – Вишена упрямо наклонил голову, – дай мне самому сделать выбор.

– Хорошо, хорошо, – улыбнулся одними глазами Рагдай, – думай. Но знай – это не конец, это начало пути…

Стовов проснулся оттого, что нестерпимо чесался нос. Ему удалось разглядеть на кончике носа красноватого паучка, который то спускался к ноздре, то поднимался обратно. Князь подёргал щекой. Паучок осторожно приподнялся на невидимой паутине и затих. Стовов шумно зевнул и окончательно открыл глаза. Паучок, крутясь как веретено, стремительно вскарабкался на недосягаемую высоту и исчез.

– Полукорм! – позвал он, поворачиваясь к брёвнам стены и натягивая на ухо покрывало из нежного соболиного меха.

Ему ответил храп и причмокивание, потрескивание остывающего очага и топтание крохотных мышиных лапок где-то под полом.

– Ветер, огонь, огонь… воды! Воды! Конь, мой конь! Помоги нам, Велес! Огонь, дайте пить! Я тону… – начал вскрикивать кто-то рядом.

Храп тут же прервался. Послышалась возня, и чей-то сиплый голос произнёс:

– Заткнись, Тороп, князя разбудишь, эй!

– Спасай коня… Что? Горим? А… Это ты, Ломонос. Чего тебе?

– Хватит орать, говорю.