Сталик Ханкишиев - Казан, мангал и другие мужские удовольствия

Не знаю, верно ли я рассуждаю, но мне кажется, что правильнее есть, только очень проголодавшись. И пить правильно, лишь мучаясь от жажды. Тогда самая простая и неприхотливая еда доставит истинное наслаждение, а простая вода приобретет необыкновенный вкус. Но пить и есть только потому, что еда или питье попались на глаза, от скуки или потому, что «время пришло», – абсолютно неправильно. Моя бы воля, я бы и готовить начинал, лишь сильно проголодавшись.

Но, чтобы вы, мои читатели, окончательно и бесповоротно поняли, как я отношусь к новомодным теориям о здоровом питании, расскажу-ка я вам напоследок одну шуточную историю.

Зашел однажды в нашу чайхану ярый последователь теории здорового питания, ну той самой, что придумал этот американец Брэгг. Вы конечно же слышали все эти глупости?

И разгорелся у того последователя Брэгга спор с чайханщиком, услышал их умную дискуссию один седобородый человек, сидевший рядом за дастарханом. Услышал и не смог промолчать. – Проходи за наш узбекский дастархан, дорогой прохожий! – воскликнул он. – Садись и отведай, милый странник, вот этого ужасно ядовитого плова! Ты знаешь, когда мы его готовили, то все продукты (ну почти все) обжаривали в кипящем масле! А сала, сала-то бараньего добавляли без меры! А ты знаешь, какое оно вредное, это баранье сало? Да свиное по сравнению с ним просто… тьфу! – стыдно становится за свиное сало, пожаренное вместе с картошкой! Да свиное сало по сравнению с бараньим – аскорбинка, чис-та конкрет-на я тебя убеждаю, о благородный прохожий!

О-оооо! Сердце радуется от того, как плохо тебе сейчас станет! Как не дойдешь ты до благородной цели твоего странствия! И как ты останешься проживать в нашей местности, обретя здесь жену, дом и много-много детишек! И как, дожив до благородных седин, будешь похоронен, оплаканный ста двадцатью своими потомками!…

Знаешь, дорогой прохожий, я хотел тебе рассказать историю своего рода. Дед мой (да покоится прах его с миром, а место его душе – в раю) – он тоже плов очень любил и все остальные ядовитые, жирные, соленые и даже – о Аллах! – сладкие гадости уплетал за обе щеки. И так прошло тридцать восемь лет его жизни, после которых он решил жениться на восемнадцатилетней красавице, которая, несмотря на весь неправильный образ жизни моего деда, таки стала впоследствии моей бабушкой. Надо сказать, они с дедом так любили друг друга, так уважали, что последний их сын родился через тридцать восемь лет их супружества, когда бабушке было уже пятьдесят шесть, а деду – семьдесят шесть!

И глядел тогда мой дед на тридцатилетних последователей этого неверного Брэгга (о котором я еще расскажу попозже, чтобы не испортить вашего аппетита) и приговаривал им с укоризной: «Ешьте, ешьте плов!… Отравляйтесь, пусть и вам всем станет так же плохо, как мне!…»

Однако ж старший его сын, мой дядя Мамед, – он слушал своего отца, да! Слушал он его со вниманием и повторял всю свою жизнь все его поступки…

Увы! – первая супруга его оставила еще лет десять тому назад, перейдя в лучший из миров, и пришлось ему года три-четыре тому назад жениться снова.

Он решил: семидесятилетний юбилей негоже справлять без супруги! И женился, взяв себе в жены женщину дважды моложе его.

Мы его укоряли: ай-яй-яй! Мало вам ровесниц?

А он ответил: «Ничего! Она меня еще догонит…»

И вот живут они душа в душу уже четыре года, а его супруга откровенничала недавно с моей женой (они же почти ровесницы, им интересно вместе), и, откровенничая, моя новоявленная тетка говорила моей жене: «Надо, чтобы все мужчины брали пример с моего мужа! Он еще очень даже ничего!…»

Кушайте, кушайте, говорю вам, дорогой прохожий! Сейчас следующую отраву принесут – «шашлык» называется…

А видите вот эти горные вершины, покрытые вечными ледниками, дорогой прохожий? Уж не туда ли вы путь держите? Тогда я скажу вам, о чужеземец: за этими высокими горами находится чудесная страна – Китай… Да-а… Люди там отравляются хуже нашего: они прямо все подряд берут и кидают в кипящее масло, а пожарив, едят такими длинными палочками… Да. Тем и питаются… Нет, не палочками, а тем, что пожарят.

И плодятся и размножаются, выполняя заповедь Господа «плодитесь и размножайтесь», несмотря на то, дорогой прохожий, что являются, стыдно сказать, неверными.

Ну да ничего, пусть плодятся…

Сколько их там? За миллиард давно уже перевалило? Ох! Хоть бы не сглазить, считая…

Сейчас фрукты подадут… фрукты, мой дорогой друг, в вашем неприспособленном желудке улягутся ровненьким слоем поверх плова и шашлыка, и, пока плов будет перевариваться, они будут гнить, гнить и гнить… Вот когда вы отравитесь так отравитесь! Ох, как же вам захочется отравляться так каждый день…

Но не обольщайтесь, о любезный! Умные люди говорят, что эти вездесущие инглизы, эти кяфиры, эти неверные, избрали себе в предводители Брэгг-бея, того, кто запрещает отравляться так, как мы сегодня отравились, и скоро ожидается их нападение на наши благодатные места. И не то чтобы им, ненасытным, хотелось еще и нашего места под солнцем, где мы уже так давно и так умиротворенно отравляемся, но желают они страшного – обратить нас в свою веру и заставить питаться «здоровой» пищей!

О Аллах! Да не допустишь Ты, защитник наш, такого святотатства…

«Что же случилось потом?» – спросите вы. А вот что. Тот человек, последователь Брэгга, забросил все эти новомодные теории, купил казан и завел дружбу и любовь с замечательным пловом, который он сам теперь готовит с большим удовольствием и умением. Да и правда, жизнь так коротка и счастья в ней не так уж много, чтобы разбрасываться радостью и удовольствием, которые нам дарит вкусная еда.

Честное слово, выжарки из курдючного сала – одна из лучших закусок к русской сорокаградусной. В этой точке кулинарная культура народов Средней Азии и российская культура «употребления внутрь» соприкоснулись как нельзя гармоничнее. С уверенностью можно сказать, ч mo теперь каждая узбекская компания друзей, начиная готовить, не пропускает этот ритуал, а, в свою очередь, у любого русского, побывавшего в Средней Азии, выжарки из курдючного сала прочно ассоциируются с запотевшей рюмочкой водки.

Здесь надо действовать ловко, но осторожно. Если ребрышки до этого были заморожены, при разморозке они могли выделить изрядное количество сока. Любая влага, попадающая в сильно разогретое масло, буквально взрывается, и очень горячие брызги разлетаются на все вокруг. Этими масляными брызгами очень легко обжечься! Поэтому всякий раз, когда мы опускаем что – mo в кипящее масло, не нужно плюхать это что-то в казан со всего маху, а следует аккуратно спускать по стеночке, чтобы… ну, всем понятно, да?