Мара Олтман - Тело дрянь. Донесения с фронта (и из тыла)

У меня в пупке не бывает катышков. Никаких. Никогда. Поэтому я завидую тем, чьи пупки накапливают катышки: мягенькие пупочные жемчужины, которые постепенно вырастают из мельчайших частиц странного и случайного дерьма. Я спросила у мужа, каково ощущать полный до краев пупок.

«Как достижение, — ответил он. — Я не сажал семян, но собираю урожай».

Когда он разрешил мне повытягивать оттуда пушок, я так обрадовалась, будто выиграла в тире на ярмарке плюшевую зверушку. Даже круче: катышки просто выкидываешь, а так бы пришлось притворяться, что мне нравится гигантский мягкий антропоморфный банан, который будет годами занимать половину кровати.

Помимо этого, я не видела в пупочных катышках ничего загадочного: есть дырка, в ней застревает куча дерьма. Все равно что мусор, скапливающийся в дорожных выбоинах.

Но были пытливые умы, которые не находили себе места, не узнав всех деталей (почему одни пробоины собирают больше мусора, чем другие?), поэтому они выяснили, как в черную дыру пупка попали атмосферные загрязнения.

Спойлер: катышки не являются, как вам того хотелось бы, миниатюрными одеяльцами, которые связали ваши пупочные микробы.

Доктор Карл Крушельницкий, ведущий научных шоу в Австралии, провел неформальное исследование, в рамках которого на вопросы о катышках ответили 4799 респондентов. Просмотрев все анкеты, доктор Карл установил, что больше всего катышков производят мужчины среднего возраста с густым волосяным покровом, пупками вовнутрь и избыточным весом. Иными словами, захотите открыть завод по производству катышков — ищите сотрудников в заведениях со шведским столом или в Ротари-клубе [24] Объединение бизнесменов и профессиональной элиты в рамках международной благотворительной организации Rotary International. .

Доктор Карл предположил, что волосы на теле служат разветвленной сетью железных дорог, свозящих всяких мусор в пупочное депо. Некоторые катышки прибывают даже из отдаленного региона трусов, где садятся на экспресс вверх по «веселой тропинке».

Тем временем на другой стороне планеты, в Вене, Георг Штайнхаузер усердно изучал собственное производство катышков, собирая и взвешивая каждый экспонат на протяжении трех лет. Он пришел к тем же выводам, которые опубликовал в журнале «Медицинские гипотезы». «Во-первых, чешуйчатое строение волос повышает трение микроскопических волокон рубашки, во-вторых, направляет катышки в одну сторону — к пупку — где они скапливаются», — писал он.

Чтобы проверить гипотезу, Штайнхаузер обрил живот, уничтожив транспортную систему катышков. Его расчет сработал: пока волосы не отросли, в пупке ничего не скапливалось.

Штайнхаузер пошел еще дальше (кто-то скажет, слишком далеко), проанализировав химический состав катышков. Они состояли не только из хлопковых волокон, но и из жира, белков, пота, чешуек кожи и домашней пыли. Он несколько самонадеянно предположил, что у производителей катышков (то есть у волосатых толстых мужчин) пупки более гигиеничные: «Катышки их подметают дочиста», — заключил Штайнхаузер.

Так что полный катышков пупок — никакая не мерзость. Это способ самоочищения.

Когда я год назад принесла домой щенка, быстро обнаружилось, что одна вещь его привлекает больше всего. Моя собака — паховая наркоманка. Она может спонтанно примчаться из любого угла дома и начать нюхать мое влагалище.

Чучо — не единственная собака, которая в восторге от моего паха. Я перевидала множество пахонюхов. Отчетливее всего помню, как брала интервью у одной женщины, чья собака первые пять минут провела, зарывшись головой у меня между ног. Сложно вести себя как деловая женщина, когда огромная овчарка пытается понюхать твои яичники через джинсы. Я хотела показать на свою промежность и сказать собеседнице: «Уверяю, ничем особенным у меня там не пахнет». Но не была уверена, что это правда. Я не знала, что заставляет собак предпочитать один пах другому, поэтому сделала вид, будто ничего не произошло, засунув между ног блокнот — самодельный пояс верности.

Какими бы неловкими ни были такие происшествия, игнорировать этот феномен было легко, потому что они случались нерегулярно и всегда вне дома. Я могла сесть в машину, уехать и притвориться, что ничего не было. Это позволяло не задаваться вопросами о вульвикулярных (такого слова нет, но оно должно было бы существовать) ароматах и о том, как они вписываются в запахи современной городской жизни.

Но когда появилась Чучо, ситуация вышла из-под контроля. Собачья морда бывала у меня в промежности так часто, что, казалось, у моих гениталий выросло продолжение. Я не могла даже спокойно сесть на унитаз. Всего через три недели после появления у нас Чучо забежала в туалет, когда я находилась в самом беззащитном состоянии, и вгрызлась в мои трусы. Она уперлась передними лапами в коврик и изо всех сил стягивала с меня трусики. Я пыталась от нее отбиться, но в такой ситуации особо не подвигаешься. К тому же я не умею делать несколько дел одновременно.

Я позвала на помощь Дэйва. Даже если вы замужем и делитесь всем подряд, не обязательно показываться супругу сидящей на унитазе. Но у меня не было выхода. Когда Дэйв увидел меня в этом положении, вместо того чтобы помочь, он расхохотался так, что его скрючило от смеха. Таким радостным я его не видела с тех пор, как сериал «Западное крыло» [25] Один из самых популярных американских политических сериалов о двух сроках вымышленного президента США от Демократической партии Джозайи Бартлета и внутренней жизни Белого дома под его управлением. выложили в свободный доступ.

«Помоги мне!» — кричала я.

Но он не мог взять себя в руки. Этот козел наслаждался моими страданиями.

Вся эта суматоха была не лучшим фоном для воспитания Чучо, поэтому я наконец сдалась и отдала трусы, чтобы закончить какать в тишине.

Она ринулась — с трусами в зубах — к своему тайнику в дальнем углу под кроватью.

Я могла бы счесть зависимость собаки от моего паха за комплимент, но по мере взросления Чучо я заметила, что другие ее любимые запахи принадлежат фекалиям, рвоте, гниющему мусору и мертвым грызунам. Она как будто пыталась сообщить: «Твоя вагина пахнет божественно… как разлагающиеся опоссумы!»