Марк Каганцов - Байки о «Скорой»

Сейчас он живет в Окленде на Новой Зеландии. Благодаря Альберту Ефимовичу Бернштейну, давшему мне его адрес, у нас Валентином Сергеевичем завязалась переписка. Хотя Гринеру уже далеко за 70 лет, он полон творческих планов, много пишет. В литературном альманахе «Сыктывкар — 2004» опубликована его повесть «Прошение о помиловании», отдельной книгой вышли в Сыктывкаре в 2005 году повести «Взрыв» и «Домой!». До сих пор не опубликована трагикомическая повесть «Дети шабата».

Старые воркутяне хорошо помнят и любят произведения Гринера. На музыкальном диске, выпущенном к 60-тилетию Воркуты, «Моя Воркута. Гимн любимому городу. Песни разных лет» есть и замечательная песня «Город мой», написанная Эдуардом Бухарцевым на стихи Валентина Гринера: «Город мой по утру разбудила капель…»

Много лет пишет Валентин Сергеевич книгу воспоминаний «Под тенью Южного Креста». Часть этой книги — «Сага о снежных евреях» была с сокращениями напечатана в сборнике «От Воркуты до Сыктывкара. Том 2. 2004 г.». Несколько строк в «Саге» он посвятил мне: «Вот, например, сотрудник воркутинской „скорой помощи“, мой молодой друг — прекрасный врач — поэт-бард (как Розенбаум, но только не лысый и не нахальный) — Марк Яковлевич Каганцов, так он не только „цов“ имеет на конце, он еще имеет поэтический псевдоним Мазлтов. Прекрасный псевдоним! Не то читателю-антисемиту было бы легко догадаться, что ноги Каганцова растут из Кагана, из привилегированной еврейской касты, как и у предыдущего героя. А Мазлтов — совсем другой коленкор! Правда, знатоки элитарного клуба „Что? Где? Когда?“, среди которых есть умники еврейской национальности, могут найти некоторые логические неточности в отдельно взятых составных частях. К примеру: „мазл“ на идиш — счастье, а „тов“ — хорошо, — но на иврите. Получается „хорошее счастье“. Что-то я не встречал плохого счастья, если исключить случаи, когда об этом говорят упавшим голосом и при печальном покачивании головой: „Ох, это еврейское счастье…“. Но, насколько мне известно, Марик Каганцов, будучи моим прекрасным скоропомощным доктором и моим же любимым литературным учеником, во время избрания псевдонима не знал идиш и не изучал иврит.

Он замечательный парень и прекрасный врач. Как заступил 30 лет назад в скоропомощные воркутинские спасатели, так и трудится в этом качестве до сих пор, наращивая мастерство. И не только врачебное, но и поэтическое. Теперь он специализируется на „кошМариках“, соперничая с известными „гариками на каждый день“ Игоря Губермана. Смею утверждать, что некоторые „кошМарики“ Каганцова не уступают губермановским творениям. Марик не только родил и воспитал (при посредстве своей прекрасной Иринки) трех замечательных сыновей, но и выпустил в свет два поэтических сборника. Будем ждать третьего…».

Спасибо Учителю за его высокую оценку, но вот насчет моего псевдонима он немного путает. Слово «мазл» (в Израиле произносят — «мазаль»), как и «тов», — ивритское, перешедшее в идиш, происходит оно от ивритского слова «маззл» — звезды, созвездия, и означает счастье, удача. Отсюда и выражение «шлымазл» — несчастный, неудачник, и «родился под счастливой звездой» в значении «счастливец», и гороскопы по знакам Зодиака. Выражение «Мазл тов!» является традиционной еврейской фразой при поздравлениях с днем рождения, свадьбой, любым праздником и т. п. Никаких логических неточностей здесь нет. В английском языке есть точно такое же выражение «Good luck!»: «good» — хороший, добрый, «luck» — удача, а вместе — добрые пожелания удачи и счастья (не путать с ГУЛАГ!), это выражение теперь даже на пачках с презервативами пишут.

Собственно, «счастье» на идиш — «глик» (сравни с немецким — gluck), помните, как пели сестры Бэрри: «А бисл глик, а бисл мазл» — «Немного счастья, немного удачи». А «нахес»?

Я, конечно, не знал и не знаю до сих пор ни идиш, ни иврит, но выражение «Мазл тов!» знакомо мне с раннего детства. Слив два эти слова в одно я получил псевдоним — фамилию с русским окончанием «ов», правда, звучащую несколько странно — 3 согласных подряд. Пользовался я им в годы учебы в институте и пару лет после его окончания. Это была моя «фига в кармане» — протест против ведшейся в те годы в СССР оголтелой «борьбы с сионизмом». Самое интересное, что меня под этим псевдонимом спокойно печатали и в Архангельске, и в Петрозаводске, и в Сыктывкаре, и в Воркуте.

А отказаться от этого псевдонима убедил меня сам Гринер в период подготовки к изданию «Сполохов». Он мне сказал, что моя собственная фамилия ничем не хуже и несет для понимающих ту же информацию, а вместе с тем звучит вполне по-русски, кажется производной от «каганца», «каганец» — это был такой светильник в старину. Я, помнится, даже пошутил по этому поводу: «Ну да, маркиз Кан де ля Бра — Марк из канделябра!» Действительно, корень «Каган» указывает на принадлежность к роду Первосвященника Аарона — старшего брата Пророка Моисея, бывшего его устами и правой рукой, об этом подробно написано в Торе (Ветхом Завете), род этот до сих пор является самым почитаемым у религиозных евреев, «благословенным благословением вечным», а окончание «цов» получено моим предком — кантонистом (солдатом, прослужившим 25 лет в царской армии) в царствование Николая Первого вместе с правом для себя и своих потомков жить вне «черты оседлости».

Одну забавную, но достоверную историю о наших с ним взаимоотношениях Валентин Сергеевич описал в документальной повести «Архангелы в белом», посвященной выпускникам Архангельского медицинского института. Она была опубликована в № 10 журнала «Север» за 1976 г. Экземпляр журнала с публикацией он мне подарил, подписав: «Марку Каганцову — прекрасному „архангелу“ с уважением Вал. Гринер».

Вот интересующий нас отрывок: «В жизни за все надо платить. Дороже, дешевле, но плата неминуема. Через две недели, когда стало ясно, что серьезной угрозы настоящему и будущему сына не существует, я вдруг почувствовал себя совершенно сломленным человеком, физически и духовно.

Руководитель лаборатории по изучению нервных и гуморальных регуляций АН СССР профессор А. М. Вейн поставил мне по-научному длинный диагноз: „Астенический невроз, вегетососудистая дистония с пароксизмами симпатоадреналового характера“. Приговоры других врачей были короче: неврастения, психастения. Но лаконичность заключений не спасала от упаднических состояний. После возвращения на Север прибавилась еще одна неприятность: я стал бояться пространства. Эта болезнь называется агорафобией. Очень часто, как правило, по ночам, меня терзали приступы неврастении с огромными подскоками артериального давления. Тогда вызывали „скорую“. Начинались уколы, таблетки и т. д.