Марк Каганцов - Байки о «Скорой»

— А нектарин?

— На маракуйю!

— Врете Вы все. Таких фруктов не бывает!

Мы, действительно, в те времена таких фруктов не то что не пробовали, но даже не слыхивали про них. Я сам узнал про эти названия совсем недавно.

— А вот и бывает!

— Спорим!

— Спорим!

Мы поспорили на бутылку коньяка.

— А теперь на — попробуй!

И я протянул ему упаковку только что появившегося в продаже йогурта с маракуйей.

Коньяк мы с ним вместе распили в нерабочее время.

Эту историю, хохоча и перебивая друг друга, рассказали мне с женой, будучи у нас в гостях, моя одноклассница и ее муж.

Стояла очень морозная зима. Было жутко холодно и на улице и в квартирах. Задержавшись на работе, муж вернулся домой за полночь. По дороге он сильно замерз. Жена уже спала, укутавшись одеялом с головой. Не включая света, быстро раздевшись, он нырнул под одеяло. Чтоб согреть свои озябшие ноги, он протянул их к ногам жены и вдруг, вместо ее гладкой кожи, почувствовал косматую шерсть. От неожиданности он в ужасе с криком вскочил с постели. От его вопля проснулась жена. Тут все и выяснилось.

Муж позвонил, что задерживается, чтоб жена его не ждала и ложилась спать. Она никак не могла согреться. Не помогали ни пуховое одеяло, ни шерстяная кофта, надетая поверх теплой ночной рубашки, ни толстые вязаные носки. Она вспомнила, как муж как-то раз сказал: «Ты бы еще в пимах в постель залезла!» И она надела пимы. Это — легкие меховые сапожки, которые шьют из камуса — шкурок с ног оленя. Прямо в пимах она легла в постель и, укутавшись одеялом, наконец, согрелась и заснула. Проснулась от крика мужа.

Когда недоразумение выяснилось, оба начали хохотать, как сумасшедшие. И какой уж тут сон.

Однажды с женой мы были на дне рождения у одной приятельницы. Рядом с нами за столом сидела симпатичная супружеская пара, с которой мы прежде не были знакомы.

В ходе застолья жена говорит мужу:

— Ты сильно спиртным не увлекайся, а то опять чего-нибудь начудишь. Мало тебе, что обоих сыновей одним именем назвал?

— Это как? — полюбопытствовал я.

— Да уж было дело! — почесывая затылок, смущенно ответил муж.

А дело было так. Старшего своего сына они назвали Иваном. Когда жена родила второго, муж на радостях загулял. В загс он пришел, еще толком не протрезвев и слабо соображая.

— Как вы назвали сына? — спросили его в загсе.

— Иваном, — ответил он, думая, что его спрашивают о старшем.

В свидетельстве о рождении так и написали — Иван.

Когда жена обнаружила, что и второй их сын зарегистрирован, как Иван, он пришла в ужас. Послала мужа снова в загс исправлять положение. В загсе объяснили, что ничего уже сделать не смогут. Имя изменить можно будет лишь при получении паспорта по заявлению.

Так и живет ребенок: по метрикам — Иван, а дома и все окружающие зовут его Витя. Все бы ничего, пока он не пошел в школу. Там, увидев метрики, его звать Виктором категорически отказались: «По документам — Иван, значит и в школе он будет Иваном, а дома вы его зовите, как хотите, хоть горшком!»

Вот ребенок живет с двойным именем: в школе — Иван, дома — Виктор. И сам и домашние к этому уже привыкли, ждут времени получения паспорта. Только матери, когда выпьет рюмочку, становится страшно обидно и начинает тогда она мужу на его давнишнюю оплошность пенять.

В 1976 году я приехал в Сыктывкар аттестоваться на категорию. Остановился я в гостинице «Советской» и спустился в кафе «Юность», расположенном там же, поужинать.

Ко мне подошла молодая, очень хорошенькая улыбчивая официантка. Говорила она с сильным акцентом, все слова произносила с ударением на первый слог.

— Что у вас есть поесть? — спросил я.

— Шуп-карчо, шалат из шоленык огурчов, рыбный котлет, — ответила она.

— А больше ничего нет?

— Нет.

— Ну, давайте салат и котлету.

— Какой гарнир?

— А какой есть?

— Картопель и капушта.

— Давайте картофель.

— Школько кушоков клеба?

— Два. А выпить у вас что-нибудь есть?

— Чай, копе.

— А покрепче?

— Крепкий чай, крепкий копе.

— Ладно, несите кофе.

— Вам к копе шакар кушоком или пешоком?

— Давайте кусковой!

В детстве Яша очень любил стихи. Он легко запоминал их и знал огромное количество. Если он вдруг забывал какую-нибудь строчку стихотворения, он просто несколько раз повторял предшествующую строчку, пока не вспоминалась последующая.

Однажды приходит к нам в гости мой брат Григорий — главный друг моих сыновей в детстве. Пошел к ним в комнату пообщаться, а потом зовет нас:

И вдруг с облегчением:

— Ах, у ее малюток –

Это про акулу из «Айболита».

Илюша тоже любил стихи и тоже знал их немало. Но он часто менял слова местами и при этом возникали казусы. Ему нравилось стихотворение:

Однажды он начал его декламировать:

Тут он внезапно замолк, вытаращив глаза. В голове у него получилась совсем другая рифма.

— Большая писка! — громко радостно воскликнул он.

А вот Сема у нас никак не мог запомнить даже простеньких стихов.

Как-то раз мы собрались поехать всей семьей встречать Новый год вместе с друзьями на турбазе в Лемъю под Сыктывкаром. К этому событию дети готовили концертные номера. Целую неделю я с Семеном разучивал прекрасное стихотворение:

Дальше первой строчки Сема запомнить никак не мог. И ту произносил следующим образом:

— Мой брат, меня он папирос…

В конце концов, я от него отстал.

Каково же было мое удивление, когда у новогодней елки он прекрасно прочел без единой ошибки все это стихотворение и заслужил бурные аплодисменты слушавших и приз. Как это удалось сделать его братьям, подозреваю, что без них не обошлось, я до сих пор не знаю.

Яше 3 года. Он очень самостоятельный: умеет сам одеваться и раздеваться, завязывать шнурки на ботинках бантиком. Не позволяет себе помогать.

Прихожу за ним в садик. Он быстро одевается. Пихает ножку в ботинок, а она не влезает — запал язычок. Он пыхтит, старается, ничего не выходит.

— Яша, — говорю я ему, — нужно высунуть язычок, тогда получится.

Он высовывает свой язычок и снова пытается впихнуть ножку в ботинок, опять не получается. Объясняю ему: