Хабиб Садеги - Детокс души и тела. Как избавиться от эмоционального мусора и устранить причины болезней [litres]

Следовательно, осознанность – не просто чашка. Осознанность – это чистая чашка! Чтобы чай был вкусным, полезным, бодрящим, нам понадобится не просто сосуд, из которого можно пить, а чистый сосуд. Для достижения осознанности нужно не только создать чашку, но и поддерживать ее в чистоте: без накипи и налёта.

Грязь на дне наших «чашек» состоит из неверных оценок и предрассудков, ограничивающих убеждений, отвлечений, подавляемых эмоций и непроработанных переживаний (положительных или отрицательных), которые остаются в нас, истощая энергию и мешая двигаться дальше.

Нужно научиться прорабатывать и осмысливать происходящее: опыт, который мы приобретаем, то, о чём мы думаем, эмоции, которые мы испытываем, – чтобы вся эта грязь не скапливалась и не переполняла наши «чашки». Это нужно делать регулярно, как уборку в доме. Чем дольше мы откладываем наведение порядка, тем больше работы нам предстоит, когда мы, наконец, примемся за дело, и тем выше вероятность извлечь на свет нечто отвратительное, незаметно зреющее в потаённых уголках нашей души.

Если хотите понять, как недостаток осознанности может проявиться в вашей жизни, представьте семейную пару в пылу ссоры. Чтобы достичь взаимопонимания и поступить так, как будет лучше для отношений, а не для кого-то одного, в разговоре должен быть чёткий смысл. Каждый из партнёров должен согласиться с тем, что другой имеет право на своё мнение и достоин быть услышанным. Тогда пара, скорее всего, сможет найти разумное решение.

Вы наверняка не раз были свидетелем или участником беспредметных ссор и знаете, как быстро они выходят из-под контроля. Голоса становятся всё громче, каждая сторона хочет быть услышанной и понятой. Вместо того чтобы внимательно слушать, спорщики перебивают друг друга, стараются перекричать в попытках (зачастую безуспешных) донести свою мысль.

В такой ситуации каждый стремится доказать свою правоту, а не достичь взаимопонимания. Не сумев договориться о том, что «правильно», оппоненты по кругу повторяют одно и то же, а не движутся дальше. Слова становятся резче, звучат упрёки и оскорбления. Вскоре разговор превращается в подобие грязевой лавины, где кипят гнев, беспокойство, болезненные эмоции, но решения, приемлемого для обеих сторон, не предвидится.

Знакомо, не правда ли?

А как вам такая ситуация? Однажды я увидел, как маленький сынишка моей знакомой учится ходить и, топая вразвалочку, впечатывается в стеклянную дверь. Малыш падает на пол и разражается бурными рыданиями. На нём ни царапины, но он испытывает целую гамму эмоций: страх, недоумение и досаду на свой юный мозг, который ещё не работает как надо. Услышав плач сына, моя знакомая поспешила к нему, но вместо того, чтобы подойти и успокоить ребёнка, она начала кричать: «О Боже! О Боже! Что с тобой?!» Оглядывая комнату, она обнаружила супруга и стала выговаривать ему: «Зачем ты закрыл эту дверь? Почему ты не следил за ним?» Супруг, обиженный и уязвлённый, накричал в ответ. Глядя на несдержанность родителей, бедный малыш завыл ещё громче.

Вместо того чтобы раздражаться или искать виноватого, мать должна была контейнировать свои чувства. Ей нужно было спокойно подойти, взять ребёнка на руки, обнять, вытереть ему слёзы и ласково заверить, что всё будет хорошо.

Как только малыш успокоится, она могла бы легонько похлопать по стеклу, чтобы помочь сынишке понять, в чём дело. Она должна была научить малыша открывать стеклянные двери или обходить их, чтобы такого больше не повторилось. Она должна была контейнировать его эмоции и встроить в него этот опыт, дав ребёнку возможность вернуться в состояние эмоционального равновесия, а потом научить его самостоятельно возвращать себе это равновесие. Родители, в особенности матери, – наши главные преподаватели искусства контейнирования эмоций, но, если они сами не овладели этой наукой, дети, возможно, тоже её не освоят.

Недостаток осознанности проявляется в нашей жизни не только в виде негативного опыта и сложностей во взаимоотношениях. Он может стать вопросом жизни и смерти, что и случилось со мной недавно, когда я ехал на машине домой по оживлённой лос-анджелесской магистрали. На меня зигзагами мчался мотоцикл, стремительно прокладывая себе путь в потоке транспорта. «Сбавьте скорость, пожалуйста», – попросил я мотоциклиста, когда до бампера моего автомобиля оставалось несколько десятков сантиметров. Мгновение спустя я с ужасом наблюдал, как ещё одна машина перестраивается в другой ряд прямо перед мотоциклом. Поскольку он ехал слишком быстро и не мог свернуть с пути, он протаранил ту машину.

Когда мотоцикл разбился, я увидел пролетающее по воздуху тело водителя, немедленно заглушил мотор и подошёл к лежащему на земле парню. Рядом с ним уже была женщина, которая находилась ближе всего к месту аварии. Он не мог пошевелиться, зато постоянно спрашивал её о своём мотоцикле. «На вашем месте я бы меньше всего беспокоилась о мотоцикле, – сказала она. – Вы в ужасном состоянии!»

Глаза у мотоциклиста расширились от страха, и тут я решил вмешаться. Боясь, что мужчина впадёт в состояние шока, если кто-нибудь не удержит его в ясном сознании, я стал подле него на колени, взял его за руку, посмотрел ему в глаза и произнёс: «Я врач. Вы попали в аварию. Скорая уже в пути. Худшее позади, и вы поправитесь».

Закончив говорить, я почувствовал, как мужчина практически растаял от облегчения. Я завладел его вниманием. Чтобы удержать пострадавшего в сознании и относительном спокойствии, я говорил без умолку: «Хочу задать вам несколько вопросов. Могу позвонить кому-нибудь из ваших близких. Кому позвонить?»

«Сестре», – ответил он.

«Её имя…»

Я написал её имя на руке.

«Отлично. Просто замечательно! У вас есть аллергия на что-нибудь?»

«Нет».

«Вы принимаете какие-то лекарства?»

«Да» (он перечислил несколько препаратов.) Эти названия я тоже написал на своей руке.

Мы разговаривали до тех пор, пока не приехала скорая. К тому времени не только я собрал всю информацию, которая могла понадобиться фельдшерам, но и парень был спокоен и собран. Он не дышал так тяжело и не думал лишь о своём мотоцикле. Его взгляд больше не метался туда-сюда. Несмотря на полученные травмы, он был вовлечён в процесс: отвечал на вопросы, понимал, что происходит вокруг, а ведь это наилучшее состояние для участия в собственном исцелении.