Говард Джейкобсон - Правила еды. Передовые идеи в области питания, которые позволят предотвратить распространенные заболевания

Тем не менее, судя по комментариям, которые я слышал, и по тому, как СМИ освещают эту проблему (или не освещают ее), очень немногие в курсе того, насколько велико влияние промышленности: от корыстного финансирования исследований и консультативных услуг за финансовые вознаграждения до коварной безжалостности, с которой это влияние распространяется, незамеченное общественностью. Именно поэтому на страницах этой книги я старался фокусироваться на примерах из собственной карьеры. Хотя некоторые из них уже упоминались в предыдущих книгах, и иногда я чувствую себя неловко, обсуждая их, глубоко убежден, что они имеют большое значение в этом новом контексте. Мне «посчастливилось» своего рода искупаться в грязи – очень тесно поработать с этими учреждениями. Общественность имеет право знать, на что тратятся ее налоги, что влияет на здоровье и как формируются доминирующие перспективы, будь то в Вашингтоне, округ Колумбия, или в учебных аудиториях институтов. Более того, даже если такое влияние индустрии и стало новой нормой, вплоть до точки нашего невосприятия, это не делает его более приемлемым. То, что мы знаем о питании и здоровье, должно определяться только фактическими данными, а не покупательной способностью пищевой и фармацевтической промышленностей.

Я устал купаться в грязи.

Эта вторая рекомендация о том, как улучшить наши учреждения, идет рука об руку с первой. Что касается меня, то без академической свободы моя карьера сгинула бы в канаве еще несколько десятилетий назад. Я никогда не написал бы « Полезную еду » или « Китайское исследование ». Я совершенно точно не писал бы сейчас эту книгу, приглашая вас задуматься о роли, которую играют учреждения.

Академическая свобода на протяжении веков была важной частью интеллектуальной жизни, и срок пребывания в должности долгое время использовался для ее защиты. Современная система пребывания в академической должности в Соединенных Штатах, которая предоставляет квалифицированным профессорам право занимать должность на неопределенный срок, была разработана в 1915 году, утверждена в 1940 году как Заявление о принципах академической свободы и полномочий [8] и обновлена в 1970 году. Как и в случае с судьями Верховного суда, пожизненные назначения, защищенные сроком пребывания в должности, предназначены для защиты свободы слова и исследований профессоров вне зависимости от того, оказывается ли какое-то внешнее или внутреннее давление на университет. Разумеется, срок пребывания в должности не всегда работал как должно. Как и во всем, идеалы, к которым он стремится, не всегда в совершенстве претворяются в жизнь. Некоторые противники безвременного срока пребывания в должности утверждают, что это поощряет самодовольство и лень среди профессоров, защищенных им, но я думаю, что эти риски часто преувеличены, особенно по сравнению с тем, чем чревата альтернатива. Без закона о безвременном сроке пребывания наша академическая свобода будет слишком беззащитна перед манипуляциями и коррупцией.

Более того, на такие позиции не так-то легко попасть. Такая штатная должность обычно предоставляется после того, как младшего преподавателя повысили до старшего после семи лет наблюдений, и такой процесс включает тщательное рассмотрение кандидатуры комитетом коллег. После этого старший преподаватель может вновь получить повышение до позиции штатного преподавателя примерно через 7–15 лет. Совершенно очевидно, что штатная должность, защищенная сроком пребывания в ней, не дается быстро или просто. Она требует амбиций. Пока университет строго придерживается этих процедур, людей, получающих постоянные профессорские должности, вряд ли можно назвать ленивыми или самодовольными, как часто утверждают критики.

Я получил эту должность в возрасте 35 лет, когда работал на факультете Технологического института Вирджинии. К счастью, мое пребывание в должности было вновь подтверждено шесть лет спустя, когда я перешел работать в Корнелл. Из всех профессиональных достижений в моей карьере то, что я сравнительно рано получил штатную должность, было, вне всяких сомнений, самым важным. Это предотвратило многочисленные попытки заставить меня замолчать или уволить. Приведу один пример: однажды председатель Egg Board (национальная группа по защите интересов птицеводства) отправил запрос о моем увольнении президенту Корнеллского университета Дейлу Корсону и декану сельскохозяйственного колледжа Дэвиду Коллу. Эти люди хорошо меня знали. Корсон совместно с Китом Кеннеди, предшественником Дина Колла, проводил мое интервью, когда я впервые был принят на работу в Корнелле в 1974 году. Однако даже если бы это было не так, безвременный срок пребывания в должности обеспечил бы мне защиту.

Разумеется, закон о сроке пребывания в должности не может защитить инакомыслящего академика от всех форм внешних угроз, насмешек или презрения. Какими бы важными ни были безопасность работы и академическая свобода, они не могут защитить абсолютно от всех форм личных нападок, но, несмотря на некоторые недостатки, они по-прежнему играют важную роль в защите академической свободы. В моем случае, даже когда директора Корнеллского отделения диетологии раздражало то, чем я занимался, моя работа оставалась в безопасности. Даже когда представители частных интересов требовали моего увольнения, мои исследования, финансируемые государством, процветали.

Что же стало с этими охранниками свободы? Они исчезают. На следующей диаграмме показано, что среди факультетов фундаментальных наук в медицинских школах США всего за 19 лет (1980–1999 гг.) количество штатных преподавательских должностей снизилось на 33 %. На 2004 год количество внештатных позиций превышало количество штатных [9]. С тех пор количество штатных позиций с защищенным сроком пребывания в должности снизилось еще больше. Стоит ли удивляться, что академическую свободу кастрировали, а поиск правды подвергли цензуре и контролю?

Снижение численности штатных должностей – не единственная угроза академической свободе. 30 апреля 2018 года Associated Press опубликовала новость под заголовком «Документы показывают связи между университетом и консервативными донорами», раскрывающую способы, использованные крупными спонсорами, из-за которых университеты уклонились от своей обязанности по поиску объективной истины перед общественностью [10]. Статья начинается так:

Согласно недавно опубликованным документам, крупнейший государственный университет Вирджинии предоставил консервативному фонду Чарльза Коха право голоса при найме и увольнении профессоров в обмен на пожертвования, равные миллионам долларов. Публикация донорских соглашений между Университетом Джорджа Мейсона и фондом произошла после нескольких лет отрицания администрацией университета того факта, что пожертвования Коха ограничивают академические свободы.