Патриция Макконнелл - По ту сторону поводка [Как понять собаку и стать понятным ей]

Вы не сможете ошибиться в том, кто из запечатленных на фотографии приматов доминантный, а кто — подчиненный. У большинства социальных видов высокостатусные индивиды выражают своей социальный ранг, распрямляясь и стараясь выглядеть как можно выше и больше, тогда как подчиненные индивиды сгибаются и пытаются казаться меньше

Учитывая разницу в наших размерах, даже самые доброжелательные приветствия человека собаке могут показаться демонстрацией доминантности

Во время первого знакомства Тулип выросла над Коди, который в это время пытался казаться как можно ниже и меньше, чтобы успокоить ее

Коди не реагирует на подчиненных собак, поэтому, приветствуя Пип, он не стал ложиться. Он стоит прямо, тогда как Пип пытается уменьшиться в размерах

После первого игрового наклона Коди лег на землю, а Пип пригнула свою голову, стараясь стать ниже и меньше Коди

Бордер-колли по имени Домино вбежал в мой офис, вежливо ткнулся носом мне руку и затем продолжил обнюхивать свой путь по комнате. Пока он это делал, мы с его хозяйкой Бет говорили о причине ее визита ко мне, хотя багрово-желтые синяки на ее предплечье рассказывали сами за себя. Он покусал ее, причем не единственный раз и неоднократно. Хотя укусы и не были глубокими, а кровоподтеки на руке заживали быстро, доверие, которое хозяйка прежде испытывала к собаке, было серьезно подорвано.

На прошлой неделе Домино игнорировал Бет, когда та пыталась отвлечь его от лая из окна. Его лай становился более агрессивным, когда люди проходили мимо дома со своими собаками. Он настолько возбуждался, что Бет боялась, как бы он не выпрыгнул через окно (ее озабоченность не была беспочвенной: подобное случилось у двух моих клиентов). Когда Бет попыталась повысить свой голос, чтобы заставить Домино прекратить агрессивно лаять, он не обратил на это ни малейшего внимания, поэтому она взяла его за ошейник и начала тянуть назад. В одно мгновение он повернулся и укусил ее, не один раз, а три, после чего продолжил лаять из окна. Бет была не только покусана, но и шокирована. У нее всю жизнь до этого были собаки, и ни одна из них никогда на нее не бросалась. Домино был восхитительным щенком и главным предметом ее любви за последний год и даже больше. Теперь он превратился в красивого юного пса, но она все больше и больше его боялась. Несколько раз он поворачивался и щелкал перед ней зубами, когда она брала его за ошейник, но теперь он укусил ее по-настоящему. Прошлым вечером он зарычал на нее, когда Бет пыталась перевернуть его на спину на диване. Бет чувствовала себя обманутой и напуганной поведением собаки, которая до этого была ее лучшим другом.

В тот самый момент, когда мы заканчивали сбор предварительной информации, мимо окна моего кабинета прошел человек с бассет-хаундом. Домино выждал мгновение, а затем бросился к окну — от его лая могли лопнуть барабанные перепонки. Бет явно отпрянула назад на несколько сантиметров. «О, хорошо!» — сказала я, поскольку теперь я могла видеть Домино в действии. Соблюдая осторожность, я подошла к нему, чтобы не протягивать руки, и тихонько наблюдала, как он исходил лаем на собаку за окном. Бет не преувеличивала: Домино действительно был неуправляем. Причем не только ею: он довел себя до такого возбужденного состояния, что не в силах был контролировать себя сам. Не сомневаюсь, что если бы я взяла его за ошейник, он бы в смятении укусил мою руку точно так же, как неделей раньше укусил руку Бет. Его глаза были огромными и круглыми, а зрачки полностью расширенными. Его шерсть от плеч до крестца стояла дыбом — верный признак высокой степени возбуждения собаки. Его рот был широко открыт, дыхание было поверхностным и частым, а тело, казалось, двигалось одновременно в трех направлениях. Даже наблюдение за его поведением было изматывающим. Я позволила ему продолжать, любопытствуя, как много времени ему понадобится, чтобы успокоиться после того, как прохожий с собакой покинут поле его зрения. Понадобилась целая минута, чтобы он перестал лаять и, как минимум, пять минут, чтобы его дыхание вернулось в норму.

Спросите себя: как бы вы описали Домино? Кто-то сказал Бет, что укус на ее руке — явный пример «доминантной агрессии». Но сам по себе факт того, что собаки кусаются, не означает, что они доминантны. Я надеюсь, это стало ясным из предыдущей главы. Другой друг предположил, что у Домино, должно быть, имеются серьезные проблемы, связанные с агрессией по отношению к другим собакам, поскольку он истерически лаял только тогда, когда мимо дома проходила какая-либо собака. Но Домино играл на всей собачьей площадке, и у него было полно собачьих приятелей в округе. Бет никогда не слышала, чтобы он рычал на другую собаку, если только он не сидел у окна. Домино был самой податливой для тренировок собакой из всех, которые когда-либо жили у Бет, и являлся звездой в своей группе в собачьей школе на занятиях по послушанию. Он явно обожал Бет, сопровождал ее всюду, и был таким же любящим, как и она, настолько же готовым к тому, чтобы лизнуть ее в лицо, насколько она была готова почесать у него за ухом. Мне требовалось больше информации, чтобы прийти к какому-либо заключению, и поэтому я стала работать непосредственно с Домино.

После того как он успокоился, я достала теннисный мяч, и Домино немедленно вытянулся в классической подкрадывающейся позе бордер-колли и на протяжении нескольких минут играл со мной в интенсивную игру с этим мячом. Затем я намеренно спрятала мяч и перевела свое внимание с него на Бет. Однако у Домино не было намерения бросать игру. Он подошел ко мне и толкнул мою руку. Я нарочито проигнорировала его. Он толкнул руку опять и сопроводил это лаем. Я продолжала разговаривать с Бет и попросила ее оставаться спокойной и не обращать внимания на Домино. Одна очередь лая следовала за другой. Домино стоял, уставившись прямо на меня, издавая один короткий лай за другим снова и снова, как делают собаки, когда хотят привлечь внимание. Я позволила ему продолжить, поскольку не тренировала, а оценивала его и хотела посмотреть, что произойдет, если не вмешаюсь. Его лай стал быстрее и ниже, и он вперился взглядом прямо мне в лицо. Я не могу сказать, что на уме у собаки (или иной персоны в подобном случае), но в тот момент Домино казался одержимым. С другой стороны, Бет нервничала и все время просила меня бросить ему мяч. Домино отчаянно хотел играть. А она отчаянно хотела, чтобы он был счастлив. Она объяснила, что броски мяча были единственным способом, который мог занять его дома, их она могла делать, смотря телевизор, работая на компьютере или разговаривая по телефону. Когда он начинал на нее лаять для того, чтобы она бросила мяч, Бет не могла голосом заставить пса остановиться, но поняла, что может достичь мира и спокойствия, если бросит мяч. В итоге игра в мяч в ее доме прекращалась лишь тогда, когда Домино уставал. Здоровые годовалые бордер-колли не очень хорошо понимают слово «устать», поэтому рука Бет работала, как у вбрасывающего бейсболиста в высшей лиге, а Домино получал игру в мяч по первому своему требованию, то есть большую часть вечера.