Фасо Буркина - Мотель Бейтсов

— Я бы ещё прошёл тест на половую совместимость. — лицо и шея девушки, и так красные от собственного возбуждения, ещё сильнее налились кровью. — Ведь это главный аспект нормального супружества.

— Паш, а та женщина, с которой у тебя связь, она, какая?

— Чуть худее моей мамы, но выше ростом. Сантиметров на десять ниже меня. Невероятно добрая, ласковая. А разумна-а-ая, как десять лауреатов научных премий.

— Ты на ней женишься?

— Не говори глупостей. Я нужен маме — раз. Пока не хочу связывать себя — два. Она быстро состарится — три. А маме нужны внуки — четыре. Можно ещё несколько аргументов вспомнить.

— Значит она старая?

— Да, в матери мне годится, но она молода душой, ведь есть молодые возрастом, но старики душой, вечно ноющие о тяготах жизни. Мне приятно везти с ней диалоги.

— Ой, Паш, осторожно…! Сумасшедший! Куда он летит? — Вера испугалась выехавшего на встречку лихача. — Фуф! Чуть не описялась…. Сверни где-нибудь. Сикну в кустиках.

Ну, вот и дождался. Девочка, наверное, всю ночь онанировала.

— Я тоже чуть не обделался. — как раз показался съезд на грунтовку и лес, скрывающий её.

Мы углубились в бор на сотню метров. Вдохнули аромат сосен. Но далеко отойти от дороги не могли — снег здесь ещё не растаял.

— Паш, я за машиной присяду. Не подглядывай!

Ага! Чтобы я потом корил себя за то, что не смотрел на писсающую девушку? Боковые зеркала с электрическим управлением. Подстроил наилучший обзор. Вера приподняла подол, приспустила сиреневые трусики до колен. Присела оголив попку. Журчания я не слышал, но воображение подобрало нужный файл в мозгу. Девушка подтёрла промежность влажной салфеткой, которую вынула из сумочки. Когда надевала бельё на попку, ещё раз засветила бёдра.

— Я всё! — Вера не садилась в машину.

— Я тоже солью. Дай салфетку…, спасибо. — постарался поссать как можно громче, стараясь попасть по веткам сосновой поросли.

— Как свежо здесь. Давай минутку постоим — успокою сердце.

Сценарий написан, пьеса разыгрывается. Подошёл к ней, обнял за спину, поцеловал в губы. Напряжение ожидания, сменилось торжеством продолжения — Вера испустила вздох расслабления. Я всё сильнее всасывал её губы, притягивал тело к своему. Поглаживая спину, опустил руку на попку. Не такая объёмная как у Зины, но мягкая.

Девушка всё ещё стояла, прижав свои руки к груди, как бы сохраняя тепло. Но ладонь поглаживала мою грудь, временами сжимала пальцами плоть. Её курточка мешала осязанию животом моего лингама, третьим телом вставшего меж нами.

— Пойдём в салон, ты с голыми ножками замёрзла.

Мы сели на заднее сиденье. Продолжили целоваться. Я двинул ползунок молнии вниз. Добрался ладонью до грудки. Сжал. Вера сразу затряслась. Да, подруженька, ты долго сдерживалась — простая ласка сиськи и ты кончила. Опустился с поцелуем в ложбине на шейке. Она тонкая, нежная.

А вот и ручки у девушки развязались — начала поглаживать мои волосы, запускать в них тоненькие пальчики. До контакта другой ладони с пенисом, остаётся пара-тройка минут. Расстёгиваю три пуговицы на переде платья, глажу бархат кожи над грудью, пролажу под чашечку лифчика. Опять девичий трепетный оргазм, всего лишь от касания о сосок. У неё даже зубки постукивают. Успокоившись, девушка наконец решается на знакомство с моим другом. Через штанину, она пожимает его, мысленно говорит, что рада знакомству, что согласна на более тесное общение. Снимаю с неё куртку, бросаю на переднее сиденье. Усаживаю девушку себе на колени. Приподняв подол сзади, массирую оголившееся бедро.

Она сама снимает платье, расстёгивает застёжку лифчика. Прелести, отвердев сосцами, восставших на ареолах, также налитых кровью, будоражат моё сознание.

Всасываю один, сжимаю пальцами другой, ощущаю тазом, как попка девушки елозит по бугру в штанах.

Двумя руками Вера прокладывает путь в моей одежде до лингама. И вот уже чистый, незащищённый контакт пальчиков с пенисом. Начинаю скидывать свою одежду. Торс освободил быстро. Прошу Веру привстать, двигаю штаны с трусами к коленям, а там и до щиколоток недалеко. Теперь последнее препятствие — сиреневые трусики. Чтобы их снять Вера отрывается от моего поцелуя, пересаживается сбоку. Задрав ножки, освободила тело от белья, я тоже успел скинуть кроссовки и штаны. Теперь на нас только носки. Но они не в счёт. Опять тискаемся, трёмся телами. Вера захотела оседлать меня.

— Погоди. Дай я на тебя насмотрюсь. Потом это будешь не ты.

— Да, я стану женщиной. Мне лечь?

Киваю, потому что говорить мешает сухость во рту. Вера ложится на сиденье, правую ногу опирает о заднюю спинку, левую на переднее сиденье. Узкая, не порочная щелка раскрывается передо мной. Тонкие валики вульвы в щетинке волосиков. Светло-розовые лепестки слегка открылись, маня пещеркой. Легонько ласкаю их, окунув палец в щёлку, взял на пробу слизь, пока росинками собравшуюся на внутренней поверхности. Облизываю. Она слегка отличается от густых соков Зиночки, восхитительна непорочностью.

Опять увлажняю палец, подношу ко рту девушки. Она сосёт его как младенец сосок, обернув его трубочкой языка. В неудобном пространстве салона, наклоняюсь к промежности девушки, лакаю как котёнок из блюдца. Слизнув росу, целую клитор, своей формой и цветом похожий на зрелую ягодку барбариса. Вере невтерпёж, она тянет мою голову к своим устам, но я продолжаю наслаждаться вагинальными соками, упругостью клитора. Пальцем поглаживаю звёздочку ануса. Слизь, текущая к нему, служит смазкой для проникновения сквозь морщинки сфинктера. Пары движений хватает отправить девушку в улёт. Изогнув позвоночник мостиком, она замирает.

Не шевелюсь и я, отсчитывая секунды оргазма. Тело ещё не расслабленно, но Вера говорит:

— Пашенька, вставь! Умоляю! Вставь! — это даже не колокольчики, это главный колокол храма, гремит набатом, призывает к помощи в борьбе со стихийным бедствием.

Последний раз слизываю влагу. Сажусь у её ног, распаковываю презерватив.

— Не надо, прошу, не надо. — такой возбуждающий шёпот, озвученный тоненькими колокольчиками, м-м-м-м. — Я не забеременею. Честное слово.

Не доверять этому милому шёпоту просто невозможно, тяну девушку на свои колени.

— Сама, садись. — Вера благодарит за сочувствие, чмокает в губы.

Заглядывая меж ног, корректирует тело. Мне охота войти в эту непорочность, но шальная мысль заставляет меня сказать:

— Стой! Может в попку? Плеву оставишь для мужа.