Фасо Буркина - Мотель Бейтсов

— Пошёл прочь, тварь! И деток своих забирай в преисподнюю!

Что-то с грохотом улетело на дно бездны. Всё! Я свободна! Как же хорошо, что наша машина поломалась и мы вынуждены были остановиться у этих замечательных людей.

Я залезла в душ, хорошенько подмылась. Даже пальцами залезла в анус. Разве раньше я могла такое сделать? Я даже подтиралась четверным слоем бумаги. Вот что значит свобода!

А вообще-то приятно ощущать пальчик в попе.

Чуть поглубже окуну-ка.

Нет! Что я делаю?

Вынула перст. Облегчение почувствовала. Но я ведь чего-то недополучила? Чего же мне не хватает? Кишка пуста без червя!

Я начинаю ласкать анус, надеясь успокоить его. Палец входит по ладонь, шевелится там внутри, задевает за стенки, смежные с влагалищем. Однако возбудительно! Два средних пальца справляются в два раза эффективнее. А проверю-ка я, что даст движение пальцев туда-сюда. О-о-о-о! Блаженство. Сейчас бы что-нибудь подлиннее. Нет! Ни в коем случае не червь. Ой, папочка! Прости меня! Член! Пап, я согласна и на твой, но лучше будет если Пашенькин пенис походит вот так! Вот так! Глубже! Чаще! О! Пашенька, как же приятно твой пенис ходит вдоль сфинктера. Да, Пашенька, ДА!

Я упала на поддон кабинки. Такая слабость впервые охватила меня. Нега свободы, оргазм свободы! Это даже круче чем с Мишкой! И уже чтобы окончательно доказать себе, что я свободна — пососала пальцы, хулиганившие у меня в ПОПЕ.

Никогда я по утрам не готовила завтрак. А сегодня сделала. Намазала на хлеб майонез, положила сверху по кусочку колбасы и сыра. Получилось по четыре бутерброда. Жаль нет помидорчиков, получился бы настоящий гамбургер. Кофе со сгущённым молоком.

Подошла к кровати где спят мои родные. Папа и Ника. Ничего она не жирная. Просто упитанная. Видела я которые в пять раз полнее Ники.

— Ника, проснись, родная сестрёнка, уже солнце встаёт. — решила сначала разбудить её. Женщины дольше наводят гигиену. — Пусть папочка поспит.

Ника вылезает из-под одеяла. Ну и что, что оголился низ живота и волосатый лобок. У меня у самой во сне всё перекручивается.

— Вер, ты чего рано встала? — сестрёнка, потянувшись, зевнула. Накинув на плечи халат, пошла по нужде.

А вообще-то приятно делать родным добро. И знакомым тоже. А незнакомые мне что враги? Нет! Почему бы просто не улыбнуться им? У меня на душе такая умиротворённость, охота совершить поступок, граничащий с безрассудством. Вот что значит быть свободной! Как только увижу Зину — расцелую. Прямо в губы. Мне теперь не противно.

И Павла поцелую. В губы конечно!

А они не побрезгуют? Ведь во мне жил червь. Безобразное исчадие сатаны! Не должны. Они понимают, что я не виновата.

— Вера, так ты чо встала-то? — сестрёнка не меньше меня удивлена.

— Здесь так хорошо спится, я выспалась. Буди… мужа, нужно торопиться. — говорю я с небольшой запинкой. А Ника таращится, думает, наверное, что я пьяна или под кайфом. Да, я кайфую!

Сестрёнка идёт к папе, целует его в щеку, шепчет ласковые слова. Я отворачиваюсь от них — у папы утренняя эрекция. Я уже не раз видела такой стыд. Но понимаю — мужская физиология.

Через полчаса папа и Ника наклоняют кабину Вольво. Позвякивая инструментом, принимаются за разбор коробки.

Та-а-ак, что у нас в запасе? Тушёнка говяжья, почти килограммовая банка. Рожки — два кило. О-о-о, да это практически полный набор для макарон по-флотски! Лучок бы сюда, да ещё пожаренный на сливочном масле. До обеда ещё далеко — проснутся хозяева, авось дадут головку. А на ужин у нас будет китайская лапша.

Мамочка разбудила ароматом оладий. Вернее, я проснулся от минета, но осознал это только унюхав оладьи.

— Мам, доброе утро. Ты вообще спишь когда-нибудь? Я засыпал, ты не спала, проснулся — тут полный комплект и еда, и блаженство.

— Я Норма. Робот последней разработки! — смешно копируя искусственный интеллект, сказала моя ласковая мамуля. — Кажется тебе сегодня надо побриться.

Я провёл внешней стороной ладони по щеке. Да, пора. Не каждый день, а всего лишь по паре раз в неделю, я скоблю щеки и губы.

Гости уже разбирают машину. А это что за красотка идёт к нам? Мама, рОдная. Да это же Верочка. В зелёно-жёлтой курточке, из-под которой виден подол, то ли юбки, то ли платья. Ножки в капроне. А походочка плавная.

— Можно к вам? — уже войдя, спросила Вера. — Здравствуйте, Зина. Здравствуй, Павел. У вас тут так приятно спать!

— Здравствуй, Верочка. Да! Тут воздух чист, тишина. Как ты себя чувствуешь?

— Зиночка Макаровна! Я избавилась от паразита. Всё как вы сказали. Теперь я свободна! Можно сделать вот так? — Вера подошла к маме и поцеловала в губы. — И тебя тоже!

Чудо с косичками поцеловало меня. Хоть губы тоненькие, но нежные. Со своей сладостью.

— Ты завтракала? Я оладий напекла. Зови родственников, пусть попробуют моих фирменных оладушек.

— Спасибо, мы покушали уже. Я бутербродов наделала…. Зина, поделитесь с жертвами аварии головкой лука и кусочком масла. Хочу на обед макарошков с тушёнкой сделать, побаловать моих любимых.

— До обеда успеется. Присядь, раздели с нами трапезу.

— Конечно, Пашенька, конечно. — и чего это я вчера ненавидел эти колокольчики? — Паш, можно будет тебя попросить съездить со мной за запчастью? Расходы за горючее — естественно с нас.

— Съездим. — даже намечавшиеся вчера похабство неохота говорить. — Покушаем и я поищу в интернете ближайший магазин.

— У-у-у, Зина, это вкуснятина! — Верочка откусила всего лишь краюшек лепёшки. — Научите меня?

— Нет! — мама выждала пару секунд, созерцая замершее лицо девушки. — Не только научу, но и попрошу на завтрашнее утро спечь. Только в женских руках, тесто становится таким восхитительно вкусным! Кстати, в платье ты прелестна. Ножки, грудки. Через пару месяцев, скроются костяшки локтей и коленок.

Вера слегка покраснела, поправила подол, натянув его на колени.

— Спасибо. Вы также восхитительны, Зина. Можно я потом к вам зайду, посекретничаем?

— Даже нужно. Павел! Покушал? Иди, подкинь дров в том доме. Да, проверь остальные.

Мне хотелось облачиться в цивильное, покрасоваться перед девушкой. Пришлось надевать «спецовку».

Пашенька и не скрывался, когда переодевался в малой комнате. Я лишь чуточку ощутила тепло на щеках.

— Зина, как вы знаете, мамы у нас не было, спросить о женских тайнах я не могла. Мне пон…. Мне нравится один мужчина. — начала я разговор, когда Пашенька вышел из дома. — Я хочу, чтобы и он обратил на меня внимание. Как мне быть? Сказать ему об этом?

— Мужчина? Женатый?

— Нет. Он ещё молод…

— Не говори! Молодые мужчины очень пылки. Начинают намекать на соитие. Буквально как поручик Ржевский. Знаешь, как…? Он сразу предлагал впендюрить. Иногда получал по морде. Но только иногда. А ты ведь не сможешь ударить понравившегося мужчину по лицу?