Фасо Буркина - Мотель Бейтсов

— Мам, расслабься, присядь на стул. — я начала разминать плечи и загривок любовницы. — Конечно после бани массаж лучше.

— Я сейчас включу — у нас инфракрасная сауна в доме. Полчаса и она будет нагрета.

Девушка вышла из комнаты, а я поцеловала любовницу. Хотя мне нестерпимо хотелось облизать её потную промежность, но форсировать действо не стала. Девушка вернулась. Я легонько разминала шею любовницы.

— Мне можно будет с вами в сауну? — расширяющиеся ноздри ловили ароматы моей любовницы, мозг анализировал запах, посылал сигналы органам внутренней секреции. Дыхание девушки стало чаще, лицо, шея покраснели.

— Ты нас совсем не смутишь. — эта вибрация маминого голоса, резонировала с вибрацией моего клитора, который ожил ещё в начале раздевания. Трудно было сдержать желание — сжать её сосок, впиться поцелуем в уста, говорящие так завораживающе.

— Я приготовлю полотенца и халаты для вас. — Вера, глядя на нас, двинулась к двери, споткнулась о стул, чертыхнулась.

Пока она отсутствовала, я сняла с себя всё, кроме трусиков. Развесив одежду на спинку другого стула, встала за спиной мамули, гладила её плечи.

— Мёд есть в доме? — спросила я Веру. — Для массажа… эротического.

Она, сказав, что есть только прошлогодний, пошла за ним.

По размерам сауна такая же как наша. Только без каменки.

Оголившись, девушка показала своё тело. Талия выражение моей, но это видимо из-за широкого таза. Покрытые пигментными пятнами грудки с бронзовыми ареолами аналогичного размера. Лобок с рыжей стрелкой над прорезью расселины.

Мы посидели буквально пару минут. Далее терпение кончилось у меня.

— Зин, давай я тебе шею и спину мёдом намажу, пусть въедается. — говорю и сразу начинаю действовать.

Хотя мёд ещё не растаял, наскребаю коготками дозу, растираю в ладонях. Любовница уже легла на полку.

— Наскреби ещё. — прошу Веру.

Она набирает, также разминает в ладонях. Принимается за массаж мамочкиной спинки. Зина начинает хулиганить, поглаживает бёдра девушки. Я её понимаю — маму сейчас мучит жажда. И влага, которой можно её утолить, истекает меж этих бёдер.

Захватив мёд, начинаю мазать попку и заднюю сторону ляжечек мамочки. Она раздвигает ноги, требуя ласки промежности. Слизь, мёд измазывают мои пальцы, которые нежно входят в лоно моей ненаглядной любовницы. Прикладываю губы к её попке, ставлю печать — алое пятно засоса.

Вере тоже охота приложить свою печать — ставит отметину на второй ягодице. Прошу маму перевернуться, сразу целую — уже изнемогаю от жажды. Она сама всасывает мои губы, облизывает их языком. Нехотя отрываюсь, десантирую уста на сосок — сильно всасываю его, рукой массирую прелесть. Расставляю ножки — мама полезла очищать запруду. Охаю в трепете экстаза, также направляю бригаду к её плотине — там уже поток такой, что можно просто подставить ротик и пить нектар.

Девушка заняла освободившийся сосок, жмёт пальцами другой.

— Я не подмытая. — говорит она, когда мама тянет её на своё лицо. — вам будет неприятно. — мама настаивает. Вера переносит одну ногу через тело мамочки, сразу ахает, как только помпа засасывает нежность вульвы.

Мне, чтобы поместиться между ног любовницы, мешает стена. Поднимаю одну ногу Зиночки, наклоняю тело, опустив ногу на свою спину. Всё! Я добралась до источника. Внюхиваюсь в пот промежности, в аромат ручья. Молекулы выделений раздражают моё обоняние, подстёгивают мои желания. Полностью отдаюсь им.

— Дай мне капельку, — стон прерывается только на эту фразу.

Набираю в рот влаги, подношу губы к устам Веры. Она целует их. Вскрикнула и упала на мамин живот…

Я помогаю девушке опуститься на нижний полок, придерживаю ножку мамы, когда она ищет ею ступеньку. Теперь моя очередь поить любимую. Залезаю на верх. Ложусь животом на дерево. Привычные мамины массаж-ласки воспринимаются моим телом как высшее наслаждение. Затем наступает время ягодичек. Мама с усердием жмёт их, временами хулиганит — давит на анус, помогаю в этом — поднимаю попку, раздвигаю ножки. Анус, вульва уже достаточно расслаблены, пропускают проворные пальчики — большой в анус, а остальные в вагину….

Вера попадает под аналогичные ласки, когда я сижу на нижнем полке в состоянии неги.

— Расслабь анус, не бойся, ты там ещё девственница? Впусти всего один мой пальчик — это приятно… вот так… ещё чуточку… ну давай, милая. Это всего лишь палец. Ой какая ты понятливая, лапушка.

Мама наконец проникает большим пальцем в анус девушки, вертит им, окончательно расслабляя сфинктер. Первая дрожь тела возникает, когда мамины пальчики смыкаются на перегородке. Мамочка продолжает натирать слизистую в полостях Веры, та уже не прерывает вой.

— Я хотела, чтобы ты была девственницей. Кто этот нехороший человек, порвавший твою целочку? Денис?

— Да-а-а-а.

— Это его сперму я сейчас вылизывала?

— Да-а-а-а. — простонала девушка и отключилась….

Мы помылись. Сидим остужаемся.

— Только вы папе не проболтайтесь.

— Конечно, девочка моя, не скажем. А то он его убьёт. Если за то, что он трахал твою маму…

— А это откуда вам известно?

— Фотографии однообразные. Без Дениса и мамы. Это года три назад случилось?

— Четыре. Мы только сюда переехали, обустроились. Папа целыми днями стал на рынке пропадать — продавцов не терпит, всё сам делает. Она пыталась найти работу, но не старалась, сучка. Попивала. Жаловалась на то что её никто не понимает, у неё мол, ранимая душа. Плакать любила. Вот во время такого плача, её успокаивал Денис. Она начала его целовать, говорить, что только он её понимает, любит. Поцелуи переросли в страсть. И естественно до секса дошло. И стало это у них частым явлением. Я убегала готовиться к вступительным экзаменам, а они тут… Мама всё-таки устроилась работать. Мы учимся. Я в институте, Деня в десятом классе. Прихожу однажды домой, собака в вольере. Думаю, что Деня один дома. Крадусь, хочу испугать. Слышу её плачь, и просьбы успокоить её: «Денис, выеби мамочку, успокой. Как я ненавижу этих свиней! Давай, сынок». Я так и прифигела. Убежала из дома, бродила по улицам, анализировала ситуацию. Решила не выдавать их отцу. Но как говорится — Бог не фраер, всё видит. Папа в тот день поранил руку и пришёл домой раньше времени. Когда я вернулась домой, он их уже прогнал.

Вера говорила монотонно, стараясь хоть с кем-нибудь поделиться тяжестью.

— Я заболела — в тот день было прохладно и слякотно. Лежала в своей спальне, а папа — вот так всё переделал. Он у нас фотограф-любитель. Снимков было много. Папа приносил мне покушать, попить, а я обратила внимание что седина на его висках стала уж очень заметна.

— А тебя Денис изнасиловал.

— Вы проницательны, Зина. В позапрошлом году. Так-то я встречалась и мамой, и с ним. Иногда он приходил, общался со мной здесь. Разговор перешёл на ту тему. Я начала корить его, что он не осторожен, легко поддаётся на провокации, начала плакать. А у него это как ассоциация — женщина плачет, значит нужно трахнуть. Но и я не сильно отбивалась. Особенно перестала шлёпать его ладошкой по плечам, когда он сжал мою грудь…. Было больно и грязно. Он кончил в меня, а я лежу и думаю — вот и дождалась мужчину, который стал первым. В школе Владивостока я встречалась с парнем, целовалась, позволяла ласкать груди. И думала, что моим мужчиной станет именно он, если сможет отпроситься у родителей и приедет в Омск. Начал Деня пару раз в неделю наведываться ко мне. Приучился как мама ныть, то у него не идёт, то это не получается. Мама окончательно спилась, домогается его практически каждую ночь. А со мной он видите ли отдыхает. Вот и сегодня, только он кончил, как позвонил папа. Я конечно подмылась. Думала, что папа хочет что-то передать домой. Повезла Дениса с собой….