Фасо Буркина - Мотель Бейтсов

— Хочу на нём потрахаться. — она быстро справляется с ремнём брюк. Привстав, опускаю их и трусы на сколько могу.

Вере только подол задрать. Она вся влажная, горячая. Страстно двигает тазом по моему паху. Таким образом она откровенно трахает меня, своим воображаемым членом в мою воображаемую только ею щель. Понимаю, что она сейчас либо с мамочкой, либо с Верой омичкой.

Если в тазовой области она достаточно груба, то ладони её приятно ласкают мои соски. Чёрт! Это возбудительно. До того возбудительно, что я, охватив её попку рукой, поднимаюсь во весь рост, другой рукой держусь за руль, чтобы не упасть и тараню любимую таким образом. Сильное телотрясение! Вера как испортившийся механизм оседает на моём пенисе и руке.

Так держал её до тех пор, пока не слез с квадрацикла. Уложил на траву, дождался прилёта.

— Классно, Паш. Пососать или?

— Минетом меня уже разбаловали. Лежи…

— Стой! Паш, я хочу… секса с папой. Можно?

— Буквально сегодня утром, лёжа подо мной, Ника желала быть надета на два члена. Предположила, что папа захочет тебя вместе со мной. Вытерпишь?

— Только сначала с ним, потом с вами обоими. Мама то на время выбыла из строя. Матка побаливает у неё. Она с девственницами побалуется.

— Даша уже… вчера не вытерпел…, как тебя на заднем сиденье.

— Ну хоть Настя целка. Но с ней только с моего разрешения и при моём присутствии. Хочу поглядеть как в новенькую щёлку въезжает членище. Я так по тебе соскучилась. Хотела сразу сюда уйти… Да… хоть где…, и на обочине… отдалась бы…. На крыше дома? Нет! Мы же свалимся…. Ах даже так можно?

— Да. На конёк ляжешь… животом…, ноги по… разные… стороны, а я… сзади… вот так! Вот так!

— И… проезжающие… машины… попадают… в аварии. Ой. Как хорошо, Паш. Сперма в вагине это самая лучшая вещь, после члена там же.

— Вот вы где застряли! — мисс Любознательность вновь нашла меня. — Хорошо с мужем субботиться. Да, Вер?

— Что? Субботиться?

— Перевожу — совершать половой акт.

— Даш, найди в доме полотенце. — Вера посылает её в дом, сама целует меня и прижимает ногами к своему тазу. — Побудь ещё во мне…, спасибо, Дашенька. Иди, скажи, что мы сейчас вернёмся.

Вера затыкает полотенцем влагалище, идёт за мной в дом. Там мы приводим себя в порядок. За столом мама беседует с Никой и Настей. Отец с Василием пьют… чай.

Вскоре Василий собирается ехать домой. Он уже достаточно отрезвел — чего там пол-литра водки для двух мужчин. Договариваемся с ним, что коз и корову он заберёт завтра. Объясняю вьетнамкам, что они должны укрыться от полиции дальше в лесу, что Ва Ся будет их оберегать, кормить. А они помогать ему в хозяйстве.

— Ты главное член не поцарапай о кости. Ха-ха-ха! — напутствует отец.

Тот же вечер.

Я думала он шутит насчёт порки. НЕТ! Не шутит. Говорит, чтобы мы все оголились. Даша и Настя исполнили первыми. Вообще-то Ника начала первой раздеваться, но она это делала медленно, будто кайфовала.

— А вас это первейшим образом касается. Мама, Вера! Если я сам вас раздену будет пять лишних ударов.

Мамочка начала после Ники. Я сейчас…, я только наслажусь этим стриптизом. Девочки также любуются совершенством. Хм. А у Даши бёдра блестят. Течёшь, миленькая? У Насти сосочки выдают возбуждение. Похоже я сегодня оторвусь.

Паша, потом папа, затем папа-Паша. В конце мама с Настей и возможно Даша.

— Зинаида Макаровна! Вы как старшая, должны показать пример. — блин, Паша играет роль судьи. Ладно поиграем и мы. — Пап, сколько розог она заслужила?

— Я думаю пятьдесят…. Да, да. Не смотри на меня так, милая. Пятьдесят. Но учитывая, что она была со мной честна и ласкова, что она будет матерью моего ребёнка, то я амнистирую её.

— Спасибо, милый. Но я должна быть наказана. Просто авансом. Вдруг когда-нибудь нагрешу… — мама улыбается, довольная своей выдумкой. — Думаю выпишу себе аванс в виде десяти… нет, пятнадцати ударов розгами. Но где же справедливость, господа судьи? Вы раздеты не по чину. Оголяйтесь!

Ника и я горячо поддержали заметку мамочки.

А вот и бревно, на котором мы будем подвергаться наказанию. Оно застелено старым покрывалом.

Раздевшись муж обращается ко мне:

— Добровольное признание смягчает наказание. Вера, жена моя, покайся. Расскажи откуда на твоём прежде чистом теле множество засосов?

— Я грешна муж мой. В пылу страсти, когда оставляла такие же штампы на теле любовницы, я облизала ткань со спермой чужого мужчины, являющегося Вере отцом-мужем. Также по глупости сделала вот что…. Пап, подай мне стул со спинкой. — пока папа доставал из-за стола стул, надела платье. Сев на «седло», показала мужу и Нике как засветила письку. — И сидела так перед его носом, до тех пор, пока папа не намекнул мне о пассаже. За эти два проступка я достойна пятидесяти ударов розгами.

— Наказание смягчается до двадцати пяти. Ника, родная, ты…

— Я восемь раз сказала скверну вслух и не считано раз в уме.

— Десять…

— Я не помолилась перед сном. — хлопая ресницами сказала Настя. — Десять, да?

— Меньше десяти нельзя. Даша?

— Я следила за тобой. Это грех?

— Это серьёзный грех. Ты не доверяешь Богу? Пятьдесят. — я смотрю на бедную девочку, на её худенькую попку. А она стоит довольная. Глупая, тебя же будут бить! — Наказание мы растянем на пять вечеров.

— Господин судья, — мама призывает Павла к вниманию, — тот аванс на который я согласна, увеличьте до тридцати, и вычтите из наказания Даши.

— Нет! Должна же быть справедливость. Она следила, не доверяла Ему, а наказание понесёшь ты? Даша, я справедлив?

— Да, муж мой! И прошу — покарай сегодня же.

— Я лягу первая, как опытная. — Ника легла так, что её крупные гениталии оказались над срезом бревна.

Это было так развратно и в тоже время возбудительно. Я представила себя на её месте, как лежу уже отхлёстанная, с кровавыми следами побоев. Как к моим органам приливает кровь, выплавляя из меня воск оргазма. Как Паша подходит к моей промежности со своим членом и «замеряет» им температуру расплава.

— Сильнее… ещё… ещё… — ясно — они с Никой договорились.

Ведь раньше он хлестал ладонью, а теперь берёзовым прутком, и не зная силу удара, можно рассечь кожу. Но полосы от ожогов ветками отпечатались сразу. А может Ника мазохистка? Вытерплю ли я? Вытерплю! Лягу сразу после сестры!

Господи. Да она натурально кончает, мне отсюда видно, как сжимается её вульва. Да чем же они тут без нас занимались? Ха! А муж и папа возбудились! У них стояк! Да ещё какой.

Я сразу заняла место на бревне. Оно жаркое от тела сестры, торец ствола весь мокрый, он ПРОПИТАН феромонами!

Давай, истязатель, карай.

— Ай…! Ай…! — я продолжила айкать.

Больно, однако! Первые разы…. Восемь, девять.