Алексей Суслов - Подслушанная страсть

Когда горячий палец проник в пространство влагалища, Кристина вскликнула. Как там жарко и тесно! Сделав круг по всем сторонам вульвы, а потом ещё и ещё раз, девушка едва не задохнулась от переизбытка чувств. Как сладострастно учил её первый муж, Митт Рэвед, увёзший её в родной Ванкувер, «не торопись получить всё и сразу; если хочешь получить новые порции удовольствия – дай своему телу шанс говорить само за себя». Митт, рыжий оторви-голова, такой расист, каких поискать ещё надо, открыл ей глаза на тело – как на фабрику удовольствий, но когда канадец, презиравший всех цветных, подсел на наркотики, Кристина обрубила все связи с ним.

Пощипывая один из сосков, девушка вспомнила, как впервые осознала величие материнского тела, когда большие, без загара груди матери, на которые Кристина любила в вечерние часы положить свою юную кучерявую головку, колыхнулись от движения родительницы, девочка ощутила веяние счастья своей принадлежностью к женскому полу. Сейчас, в мгновения нахлынувших неудовлетворённых желаний, Кристина чувствовала, как от одного прикосновения к возбуждённым участкам плоти набегают мощные, сбивающие всякие препоны волны «порхающих бабочек», дающих радость успокоения.

Приподнимая грудь, Кристина ощутила приятную тяжесть. Если у неё будет девочка, она передаст ей эту тяжесть, пусть сходят с ума от воображения обладать этим богатством. Все мужчины любят единолично распоряжаться и своим, и как-бы принадлежащим им предметам красоты. Митя проявил бы бесшабашное бунтарство, когда увидел эту долгую вечернюю мастурбацию и вряд ли был способен понять причины, подстегнувшие её делать.

Умопомрачительные ласки клитора вознесли девушку на седьмое небо: родилась таинственная энергия, овладевшая всем её телом и отключившая основную аналитику мозга. Женщина, убившая в себе все страсти, отвергнувшая своё естество, о, лучше бы она не рождалась! Кристина возвела следующую мысль в догму: «Всякая страсть, скрытая от глаз людских, оправдана и защищена самой жизнью». Прости меня, Митя, но желания моего молодого тела сильнее ожидания!

Кристина сладко застонала, вытягиваясь во всю длину. Кровать отозвалась эхом на её движения. «Боже, ну почему я не могла дождаться возвращения Мити?!» – вдруг возмутилась девушка на саму себя. – «Я слишком порочная, сладострастная самка, готовая отдаться любой слабости… Хотя, дурой меня вряд ли возможно назвать».

В дверь позвонили с тем нетерпением, на которое способен человек, хлебнувший всю горечь разлуки. Кристина оделась, улыбнулась в зеркало и понеслась на встречу возлюбленному. Теперь они снова вместе. «Скучал ли он?»

Глава 11

«Нью-Йорк, от которого желтеет в глазах и появляется сыпь под мышками – таким ты останешься для меня к старым годам?» – думал Митя, поднимаясь на экскалаторе в роскошном супермаркете, попивая сок через трубочку как в детстве, пуская в пакет воздух. «И всё таки жизнь хороша, если после русской тюрьмы судьба посылает тебе Город Миллиардеров!»

Кристину он встретил у продавщика кока-колы. Они стали звонить литературному агенту Гордону Саксу из телефонного автомата (сим-карты на мобильники они ещё не приобрели), но тот к трубке не подошёл, по-видимому. в очередной раз страдая от запора.

Выходя из торговой точки, наша пара попала под проливной дождь. Соприкасаясь с мокрым лифчиком, соски Кристины щекотали напряжённые нервы, делая девушку пугливой при любом шорохе. Музыка в такси ей понравилась – рэп звучал проникновенно, лихорадил брови и кончик носа – и она пожелала купить себе двух долларовый диск этой молодёжной группы QS-57, найдя лавку с CD-дисками.

Сакс позвонил к обеду, когда они кушали пасту, обильно приправленную острым и сладким перцем. Голос агента был подавлен. Митя ощущал что-то вроде брезгливости к этому человеку.

-Привет,Митя! Как дела?

-Да вроде с утра было как у ангела: всё по мелочам, но полный порядок.

-Ну, я рад за тебя. А я два дня мучаюсь, въев вагон шоколадок и распухнув как рождественская утка. Старею, друг. – Русский Гордона был безупречен, а вот что касается рук – в этом Митя сомневался. Здороваться с бедным американцем он не стал бы даже за миллион. Много было в жизни случаев, когда брезгливость затмевала разум. Уж не аристократическая ли кровь жила в нём?

Сакс почавкал и вздохнул как обиженный ребёнок.

-Митя, ты готов взяться за книгу?

-Ну…

Американец выругался нечленораздельно.

-Русский, ты забываешь, что где дело пахнет деньгами, так не должно быть ни каких «ну»! Ты не в своём Саратове…

-Иди ты к чёрту.

-Боже, хорошо, начнём с другой стороны. Ты настроен на долгую и кропотливую работёнку? Я уже подумываю, что ты приехал в Нью-Йорк, чтобы подзаработать на своей бабе…

-Сакс, следи за языком. Я не торгую ни чем, что имеет ко мне отношение. Ни чем, кроме своего таланта.

-О, конечно, будь проклят мой техасский язык! Но ведь есть сроки, обязанности, в конце концом, мужская ответственность за свои слова. Ты обещал книгу к декабрю, а сейчас уже начало сентября. Ты – Набоков, ты – Достоевский, что-ли, раз так полагаешься на свой талант? Митя, ты должен работать как лесоруб, ты должен вить гнездо своих сюжетов и вытирать пот рукавом после бессонной ночи. Ты можешь назвать мне название своего романа?

-Подожди недельку, будет.

Сакс оборвал связь и просеменил рыхлой походкой в туалет. От этих нечистоплотных людей одни запоры.

Кристина заставила обеденный стол салатами, пестрящими всевозможным разнообразием. Помолчав, Митя сказал:

-Агент требует книгу.

-Уже? Что-то рано.

-Требует название…

Кристина нервно рассмеялась.

-Не течёт вода под лежачий камень!

Митя ударил кулаком об стол. Девушка выбежала из кухни и зарыдала из спальни.

-Кристи, прости, – громко сказал Митя. – Это просто от перемены места. Я буду писать, буду марать бумагу, будь она не ладна. Только бы придумать название…

Кристина вернулась и села за стол.

-Придумай. – тихо произнесла она.

Она ощутила зверский аппетит. Тщательно пережёвывая свежие овощи, Кристина не хотела ни о чём думать. Дела мужа – в конце концов его дела, а не её. Её дело – рожать детей и согревать очаг. Эмансипацией она никогда не страдала.

Вечером гремел салют с крыши соседнего дома. Толпа обезумевших от алкоголя людей металась вокруг вертолёта, махала флагами своей корпорации и вызвала у Мити, притаившегося в глубинах кресла, в тихой комнатке, некоторое возбуждение.

-Страсть… – пробурчал он вполголоса, не отрываясь от визжащей толпы. – Страсть, от которой текут мозги, заклинивает сосуды и лопается сердце. Только подслушанная страсть обладает этим. Так и запишем – «Подслушанная страсть», – и Митя поиграл клавишами ноутбука, отчего на экране появились искомые слова. – Ну, дружище Сакс, желаю тебе от всей души просратся! – Закрыв ноутбук, он прилёг на диван. И уснул сном младенца, вкушающего свой палец.