Albireo MKG - Всё возьми

Мужчина вошел в спальню. Эйшан вскинула свои огромные глаза на Искандера. Мужчина ходил, как матерый хищник, бесшумно и тяжело. Эйшан всегда чувствовала, как дрожит, когда видела его со стороны. От страха или от страсти, она не могла понять сама.

Искандер подошел к окну. Южное небо серебрилось от звезд, ветер танцевал с тонкой занавеской, и воздухе пахло ночными цветами. Из сада доносилась музыка. Мужчина качал головой.

– Как же похож… тоже светленький, голубоглазый, еще и Фрей…

– Что с тобой, Искандер? – тихо отозвалась Эйшан, – Тебя расстроил наш младший сын? Ты же знаешь, что он светлый в бабку…

– Кто дает такие имена сыновьям!? – раздевался Искандер.

– Северяне. Моего прадеда звали Фей, – свела брови Эйшан, ей показалось, что Искандер все-таки скрывал упреки, что она родила ему светлого сына.

– Халим, шакал, склонял к греху Энефрея, – словно сплюнул Искандер.

Женщина выдохнула испуганный стон.

– Как такое возможно? Он же твой брат!

– Шакал говорит, что не он один вожделеет нашего сына.

– Боже, помилуй Элох! – вскинула руки к лицу Эйшан, – Энефрей красивый мальчик… его все любят, и слуги, и господа, и султан хочет сделать его своим наследником… но вожделение мужчины к мужчине – это же грех! Я знаю, что мужчины хотят иногда мальчиков… но не в нашем же доме!

Искандер вскинул руку к небесам.

– Следи, чтобы мужчины не оставались с ним наедине. От греха. А я буду учить его защищаться.

– Тогда учи и Джаллала! Ему будет обидно иначе, что ты учишь быть мужчиной сначала младшего.

– Ладно, – примирительно сказал Искандер, потянулся к губам жены. Эйшан знакомо, умело подалась навстречу.

В доме Хевдинга горел очаг. Зима выдалась лютой, но в доме было тепло. Старый викинг сидел у огня в своем кресле. Тут же в гостиной играла красивая светловолосая девочка с деревянными, яркими игрушками и драгоценностями.

Дверь открылась, и словно принесла с собой чудо или праздник. Запахло морозом и чем-то невыносимо пьянящим, свежим. Светловолосый воин обвел всех морозным взглядом, ярко улыбнулся и прошел к огню, скидывая одежду, и падая в кресло, он швырнул на пол, перед Хевдингом окровавленную голову. Воин вошел не один, за ним шел мальчик. Довольный и похожий на отца. Это был сын воина – Айваз.

– Мы вырезали скот под корень. Никого не осталось. Это их воевода, – Фрей жестко, зверино усмехнулся, – он пожалел, что родился. Перед смертью.

– Под корень! – пьяно и счастливо повторил Айваз. Фрей брал старшего сына с собой в бои. Несмотря на возражения матери. Родился мужчиной – будь им. Или будь рабом.

Мужчина окинул взглядом комнату.

– Чем ты недоволен, Хевдинг? Скотский отряд султана мы вырезали за один день. Или остальные бьются недостаточно смело?

Девочка робко подползала к ногам отца, несмело вскинула глаза, звериные, цвета плавленого золота, на Фрея. Она даже не посмела сказать, что наряжалась целый вечер для него, и что она совсем не боится мертвой головы ларабава. Фрей увидел, что Лима смотрит на него, и поднял ее с пола поцеловал в глаза, он всегда целовал ее в глаза, Лима тогда замирала, стараясь продлить момент. Часто, это была единственная ласка от отца, достававшаяся ей.

Она так хотела ходить с ним в бои, пусть ее там убили бы лучше, чем видеть презрение в глазах сиятельного отца. Она старалась к матери даже не подходить. Именно тогда он сравнивал их. Лима гордилась своими глазами, именно их любил в ней отец, именно за них почему-то не любил мать. Лима не разбиралась, она просто хотела быть рядом.

– Что, боишься? Вот рабская натура, – хмыкнул Фрей, – это же мертвая голова скота.

Лима задохнулась от обиды. Почему, почему она не посмела сказать, что вовсе не боится?

В комнату вошла красавица. Она была беременная. Тристакинния. Дочь Хевдинга и жена Фрея. Фрей окинул ее взглядом, она оставалась такой же юной и красивой, хоть и беременела как кошка. Роды не портили ее фигуру, кормление не портило грудь.

– Айваз, с тобой все в порядке? – подскочила женщина к сыну.

– Да! Мы их вырезали! – оживленно махал руками, изображая бой, мальчик.

Фрей похлопал по колену, подзывая жену. Тристакинния свела брови и подошла. Мужчина отпустил дочь, и усадил жену на колени, почесывая ее по загривку, как кошку.

Хевдинг все это время молчал, он не знал, как отреагирует этот красивый зверь на новости.

– Мы заключили мир с султаном Оснаном, – сказал Хевдинг.

Фрей рассмеялся. Но Хевдинг молчал, серьезно глядя на зятя. Воин свел брови.

– Ты не шутишь?

– Нет. Я стар, и хочу, чтобы моя дочь не вздрагивала во сне, чтобы внуки могли жить, а не прятаться в горах. Лучше худой мир, чем добрая ссора. Мы теперь султанат.

– Что? Да ты из ума выжил! – Фрей сбросил Тристакиннию с колен, вскакивая, – какой может быть договор со скотом?!

– Фрей, ты молод и горяч… – начал Хевдинг.

Но мужчина не слушал, авторитет Хевдинга тут же упал в его глазах ниже земли.

– Что дал тебе султан такого, что ты продал ему своих детей и внуков?! Подчиняться скотам? Ты же сдал Ховн!

– Фрей! – истерично начала Тристакинния, вступаясь за отца.

– Держись от меня подальше, – тихо прошипел ей Фрей, почти спокойно, и вышел из дома.

Айваз непонимающе смотрел на скандал.

– Дед, куда отец?

– Ему надо успокоиться, – вмешалась мать, пытаясь обнять сына.

– Я с отцом, – буркнул Айваз, вырываясь и выходя из дома.

Тристакинния закрыла глаза руками. Хевдинг тер переносицу. Фрей потом поймет. Старый опытный воин понимал его, сам Хевдинг в молодости поступил бы так же.

Лима тихо выскользнула из дома. Она не могла сказать, как Айваз, ее бы не отпустили. Девочка видела куда идет Айваз и бежала следом.

Фрей сидел в палатке воинов и пил, он праздновал свою победу. Хотя султанат выиграл, никто не сможет обвинить его в поражении.

– Дружить со скотом… это же надо, мирный договор с рабами! – возмущались воины.

В палатку вошел Айваз.

– Отец! – мальчик прошел к воинам.

– Ты чего тут?

– Я тоже победил, я тоже воин, – хмуро сказал мальчик.

– А, налейте воину, – рассмеялся Фрей, поднимая мальчика в высоту.

Воину налили сок ягод.

– За победу, и пусть рабы остаются рабами! – стукнулись кружками воины, включая Айваза.

В палатку ввалился еще один воин. Который выходил в туалет. Он завел Лиму в палатку.

– Фрей, твоя красавица.

– А, – Фрей усмехнулся, – ты чего? Мать послала? Приду я. Позже, пусть спать ложится, нечего ерунду думать. Попрекать не стану.

– Я… – Лиму колотило от адреналина и страха. Так страшно было сказать хоть одну мысль. Над ней будут смеяться, – я тоже не хочу подчиняться рабам…

Воины расхохотались, но не понятно, одобрительно или насмешливо.