Даниил Мантуров - Тотальный контроль

Благодаря Алине Болтун стал востребованным артистом. Стоя на освещенной сцене он мог неожиданно сорвать с себя одежду и безнаказанно болтать своим достоинством перед лицами визжащих девиц. Его научили художественной подаче и возможности вбирать в себя флюиды посетительниц без ущерба для их психики. Менеджеры и маркетологи НИИ нашли способ монетизировать общественное «фи», завернув его в сценический костюм лихого ковбоя.

Единственное, что раздражало Болтуна – пьяные прикосновения озверевших леди.

«Если бы не Александра, меня бы порвали после первого же выступления», – жаловался Болтун. Выдуманная жена стала призрачной заведующей ночным заведением. Она наблюдала с галерки за беснующаяся толпой и вносила в «черный список» особо разгорячённых дам. Тех, кто норовили схватить Болтуна за выступающие части, навсегда изгоняли охранники, предлагающие себя в качестве утешительного приза.

Болтун искренне верил в свою женатость, не желая принимать того факта, что давно лишен дееспособности. Купил обручальное кольцо и с гордостью демонстрировал его по случаю и без. Я сначала пытался вразумить его, но вскоре смирился с безобидным бредом и каждый раз интересовался здоровьем супруги.

В конце рабочего дня он проходил мимо меня, отсвечивая голым задом костюма стриптизера, непременно здоровался, интересовался делами и отбывал на роскошной машине в сопровождении потного Сан Саныча. Большинство сотрудников называло его по сценическому псевдониму Mr. X, непременно добавляя еще две буквы, но я переименовал его в Болтуна, реабилитировав в глазах остальных.

Вторым человеком в моей жизни был Ваер. Его девиация так же не прошла мимо всевидящего ока Алины. Будучи профессиональным наблюдателем, в психиатрии вуайерист, он ползал на затекших коленях между массивными дверями НИИ и подглядывал, за теми, чья потребность в свидетелях собственной дрочки еще не переросла в официальный диагноз.

В детстве Ваеру часто попадало за то, что сейчас щедро оплачивали анонимные онанисты. Изначально им двигало обычное любопытство, пока сосед по коммунальной квартире не схватил его за шкирку и подняв к потолку до смерти напугал маленького Ваера. Страх заныл внизу живота и перешел в возбуждение, заставляя мальчика, а затем и подростка искать утраченные ощущения единственно знакомым способом.

Кроме работы, НИИ подарило Ваеру жену. Она, уставшая ждать наблюдателя, решила проверить наличие сотрудника на посту и заехала массивными дверями по лбу, измотанному чужими секретами Ваеру. Так он получил огромный синяк, долгожданный экстаз и стрелу амура в измученное сердце.

Планово-коммерческому отделу был вынесен выговор за превышение нормативов обслуживания, а Ваеру назначена компенсация и санаторно-курортное лечение, совмещенное с медовым месяцем. Ему даже разрешили перебраться к супруге и теперь Ваер, как и я приезжал на работу, а на спускался вниз с жилых этажей замкнутого НИИ.

Сидя в холле своего отделения мы вели разговоры «ни о чем»: обсасывали последние новости и его семейную жизнь. Ваер хлопал меня по плечу и вместо приветствия повторял избитый вопрос: «Ну че, Аниматор, НИИ уже успело оттрахать тебя сегодня?», я жал ему руку и благословлял глазеть на чужие секреты.

– Пиздец, Аниматор, – встретил меня Ваер в конце рабочего дня. – Пойдем примем пискаря.

– Пискарь точно не помешает, – поплелся я за ним в пивнуху за углом, где мы всегда брали по запотевшей кружке пиваса и Ваер булькал из небольшой карманной фляжки себе и мне немного вискаря.

– Навел ты шороху, – капли стекали по стенке кружки и испарялись, не дойдя до столешницы.

– Ты ходишь в церковь? – с надеждой посмотрел я на Ваера.

– Чем они тебя качали? – заржал он и попытался по зрачкам определить мое состояние. – Поделись колесами! Мне зачем это, ты думаешь я не понимаю, что грешен, – сделал он огромный глоток, – понимаю, но сделать ни че с собой не могу – развел он руками. – И че мне делать? Нет ты скажи че?

– Болтун посоветовал. Сходи говорит, люди ходят.

– Ходят, – согласился он, а затем покачал головой, словно сбрасывая морок – Они ходят потому что грешные, а мы больные, но не настолько как другие. – помотал он перед моим лицом задранным вверх указательным пальцем и продолжил, повысив голос, – Нахер ты слушаешь припизднутых? Мы с тобой выживем. Не будет завтра НИИ и хер с ним. Что ты пойдешь баб по подворотням ловить? Вот и я под чужими дверями за забором НИИ не ползаю, колени болят, да и замки сейчас не те, – разочарованно вздохнул он. – Но базу свою веду. В случае чего без работы не останусь.

– Что ты знаешь про Водораздел, – перебил я его тираду.

– Странный ты сегодня, – насупился Ваер. – Давай про политику.

Звонок Веника вырвал меня из ластпискаря.

Вениамин Петрович, прозванный за глаза Веником, будучи личностью довольно посредственной, мнил себя если не Богом, то однозначно царем НИИ. Его прошлое было туманно, а настоящее столь обыденно, что наскрести на него хоть какой-то компромат было проблематично. Ходили слухи, что когда-то Веник был неудачно женат и все еще сох душой по бывшей, что не мешало ему отращивать бока. Площадь живота Веника увеличивалась пропорционально увядающему сердцу, пытаясь поспеть за набухшей от цирроза печенью.

Приличный оклад, согласно занимаемой должности? не смог изменить аскетичных привычек Веника. Все его имущество находилось в кабинете и составляло граненый стакан, именую зажигалку, подаренную бывшей, пару костюмов и пополняемый запас «беленькой» рядом с возрастной аптечкой.

Будучи никчемным доктором, он свято верил во врачебные протоколы тридцатилетней давности и усиленно кормил химией своих подопечных. Все разговоры о душе признавались им ненаучными и пресекались очередной дозой аминазина.

Поговаривали, что он давно уже не покидал стен НИИ и по факту был таким же его узником, как и остальные. Незаметно для себя из разработчика Алины он превратился в ее послушного раба.

– Как ты? – замурлыкал в трубку Веник, и я поперхнулся. Начало разговора не предвещало ничего хорошего. – Все прошло без инцидентов?

–Без, – сухо ответил я, хотя так и подмывало сказать: «Ты же каждый раз дрочишь, глядя на мою «работу»!»

Он помолчал, отслеживая моё местонахождение, и по-отечески напомнил, что у меня осталось всего минут сорок до прибытия домой. Казалось, он испытывал садистское наслаждение от ощущения полного контроля над теми кто благодаря Алине попал в его цепкие лапы.

Вениамин Петрович положил трубку и еще раз глянул на интерактивную карту, усыпанную разноцветными огоньками – это были его люди, за которых он, человек слабый, нес полную ответственность. Настольные часы пропиликали окончание рабочего дня и Вениамин Петрович дернул ящик стола откуда тут же появилась прозрачная бутылка без этикетки (конспирация) и граненый стакан. Ощущение собственной значимости требовало химического закрепления.