Даниил Мантуров - Тотальный контроль

– Алина, – тихо позвал он систему.

– Да, дорогой, – отозвался мягкий приятный голос.

– Как ты? – откинулся Вениамин Петрович на спинку кресла и покачал головой, разминая затекшую шею.

– Работаю, дорогой. Время отчета? – спросила Алина, следуя прописанному алгоритму.

– Да, дорогая, – опрокинул он стакан, крякнул, занюхал рукавом и нажал кнопку селектора. – Милочка, что-то сердце, – произнес он и вернулся к Алине. – Подожди.

В кабинет вплыла постовая медсестра. Она встала рядом с Вениамином Петровичем и поставив на стол чемоданчик, показала ему кружевной лифчик, слегка поддерживающий аппетитную грудь.

Поговаривали, что Мила, так значилось на бейджике медсестрички, была из постояльцев НИИ. Её фетиш – туфли на высоком каблуке и чулки, подобранные в цвет белья, стали местной легендой. Она никогда не застегивала униформу полностью, позволяя окружающим наслаждаться красотой своего подтянутого тела.

Вениамин Петрович провел рукой по искусственному шелку чулок и игриво схватился другой рукой за сердце.

Мила села на колени Вениамина Петровича, и раскрыв докторский чемоданчик достала оттуда тарелку с бутербродами.

– Кушай, Венчик, – поднесла она бутерброд ко рту Вениамина Петровича, но тот отмахнулся и оттянув чашечку лифчика прильнул к пышной груди.

– Отчет, – скомандовал Вениамин Петрович Алине и запустил руку под кружево маленьких трусиков.

Потух свет и на ровной стене кабинета запрыгали цифры и графики. Они искажались, огибая трясущееся тело, стоящей на коленях Людочки, а цифровой голос Алины, перекрывался стонами медсестры.

Закончив, Вениамин Петрович налил еще половину стакана, крякнул и грубо прогнал своих женщин. Он допил остатки беленькой, съел один из принесенных Милой бутербродов, посмотрел на интерактивную карту, пестревшую разноцветными огоньками и сжав кулак промычал: «Вот где вы все у меня».

Алина зафиксировала как Вениамин Петрович уронил на стол тяжелую голову и передала собранную информацию на удалённый сервер.

Нина была практически счастлива. Победа над бывшим воодушевила ее, и она, готовая вернуться на прежнее место, набрала номер Тамары Григорьевны.

– Тарзан превзошел все мои ожидания, – затараторила она в трубку, – вот только, он казался таким несчастным.

– Не Тарзан, а обезьяна и не говори, что чувствуешь себя виноватой, – заржала работодательница. – Ты еще ему мозоль на члене пластырем заклей. Представляешь сколько через него в день баб проходит? Хорошо устроился, мудила. Ему виагру дают, – переключилась она на рассуждения об источниках мужской силы.

– Он был подавленным, но в то же время довольным, – не слушала ее Нина.

–Твоя чудотворная манда сделала его счастливым, – заржала опять работодательница. – Спокойной ночи! Жду тебя завтра, не опаздывай.

Нина долго крутилась на жестоком матрасе, разглядывая тени деревьев на потолке, а затем погрузившись в свои фантазии о ненасытной мудиле незаметно для себя уснула. Неугомонный будильник разбудил ее в тот момент, когда Нина, уличив момент, сорвала с обезьяны тряпичную маску.

Мысли о мудиле не оставляли ее по пути на работу и то и дело заставляли вспомнить недавнее приключение, от чего она краснела и хихикая пожимала плечами или томно вздыхала, чувствуя как поднимаются волоски на готовой к объятьям коже. Она была слишком рассеянна и невпопад отвечала на вопросы любопытствующий коллег.

Мудила был одновременно доступен и недосягаем. Слишком дорого обходилось получасовое развлечение в пластиковых джунглях, да и постоянно платить за секс было для нее неприемлемо.

– Дура ты, Нинка, – вызвала ее в Тамара Григорьевна в свой кабинет на чашечку коньяка. – В двадцать пять только уродки платят за перепихон и то, те кто много зарабатывает. Ты же ни вашим, ни нашим. Пошла в бар, глазками постреляла и ву-а-ля. Главное с резинкой и утром на работу, но если сильно хочется, – подняла она указательный палец вверх, – то держи, – достала Тамара Григорьевна из кармана пачку денег, – только чек принеси, спишу на оздоровление персонала.

– Накоплю, – порозовела повеселевшая Нина.

– И то верно, – спрятала деньги Тамара Григорьевна, – будет стимул. План сделаешь, я тебе премию выпишу.

Сан Саныч засеменил по ночному клубу. «Идель так и не смог отправить Арахнаила к драконам. Придется самому решать проблемы», – тяжело дыша он заполз на галерку и позвал стоявшую там девушку.

– Алесандра, ты как всегда прекрасна! У твоего мужа отличный вкус. Выбирает лучшую из стада и дарит тебе ее тело. – Алесандра зарделась. – Ты святая женщина! Не каждая бы простила ему то, что залив обратно содержимое, Идель все еще пользует одухотворенную оболочку.

– Ты обещал тело, Червь, – ни один мускул не дрогнул на ее красивом лице.

– Все будет, – подполз он вплотную, – Прочти-ка, деточка, этот текст. Пригласи нашу птичку в НИИ. Твой сердобольный не усердствует, хоть ты ему помоги. Не хотелось бы нанимать другую пару, привык уже к вам.

Алесандра набрала номер и представилась сотрудницей НИИ защебетала: «Нина Васильевна, на днях вы были у нас на приеме, хотели бы вернуться? Отлично. Мы поставим вас в лист ожидания. Да, скидка пятьдесят процентов. Дней через десять мы вам перезвоним. Желаем приятного отдыха!»

Закончив, Алесандра сбежала с галёрки и кинулась в гримерку. Поставив одну ногу на туалетный столик, она откинула подол вечернего платья и просмотрела на розовые губки, обрамлённые тонкой полоской бритых волос.

– Изучаешь обнову?

Услышав знакомый голос Алесандра вздрогнула и посмотрела в дальний угол гримерки, где сидел человек в черной толстовке и натянутой на глаза бейсболке.

– Где ты взял тело, Сейд? – холодно спросила она.

– Подойди ко мне, – позвал он Алесандру. – Расскажу. Я все еще помню нашу последнюю встречу.

– Он спит с ними, – подошла Алесандра к дверям гримерки и повернула ключ.

– И что ты хотела сделать? – стянул с себя черную толстовку Сейд.

– Изорвать ей дырку, – села к нему на колени Алесандра.

–Боишься, что Идель забудет о тебе, поменяв на аборигенку, – отодвинул Сейд лямку вечернего платья и прикоснулся губами к белоснежной груди.

–Ты, как всегда, проницателен, – застонала она.

– Идель никогда не предаст тебя, Червь не позволит, – снял он вторую лямку. – А если ревность съедает тебя изнутри, то зачем же чувствовать боль? Давай доведем это тело до изнеможения, и хозяйка точно откажет Иделю, – расстегнул он ширинку Джинс и положил Алесандру на туалетный столик. –У Иделя отличный вкус, – сжал он бархатистые ягодицы и раздвинув их немного провел по розовой плоти, притянул Алесандру к себе и почувствовал обжигающую плоть.