Александра Вьюга - Ипатов и его поклонники

Но вот незадача, к тому моменту в Ипатове проснулись и зацвели буйным цветом те самые томления. Они стали ясными, понятными и ещё более пугающими. Поэтому, в отличие от Марины Андреевны, сам Ипатов счастлив не был. Нисколько.

Успехи в учёбе это, конечно, хорошо, но в восемнадцать лет обычно хочется немного другого, немного других успехов. В личной, так сказать, жизни. И Ипатову хотелось. Причём такого, что и сказать стыдно было. И хотелось ему этого очень. Хотелось жарких поцелуев, горячих рук на своём теле, влажных губ на изнывающем члене. Мужских губ. И рук мужских. А ещё члена. Тоже, разумеется, мужского, и в себе желательно.

Догадавшись о своих наклонностях, первокурсник Ипатов поначалу думал: может возраст? может гормоны? Он честно пытался разглядывать девушек. Смотрел на хорошенькие стройные ножки, выглядывающие из-под коротеньких юбок, на обтянутые блузками аккуратные крепкие груди. И ничего не чувствовал. Реакции были только со стороны самих девушек. Обычно они проявлялись так:

– Слюни подотри!

Или так:

– Чё пялишься, недомерок?

В общем, с экспериментом с девушками Ипатов быстро завязал. И так всё было понятно: не аппетитные круглые девичьи коленки его заводили, а угловатые волосатые мужские.

Но разглядывать парней Ипатов стеснялся. А ещё больше чем стеснялся, боялся.

«Убьют. Просто вот убьют на хрен».

Кстати, ориентацию свою Ипатов принял достаточно легко и безболезненно. Без метаний и затяжных депрессий.

«Что такого? Я и без того всегда был жалким и убогим. Изъяном больше, изъяном меньше… Да и какая вообще разница кто мне не даст, девушка или парень?»

Только вот матери Ипатов не рассказывал, что на парней заглядывается. Боялся. Боялся, что единственный человек, который его любит и которому Ипатов нужен, отвернётся от него. Боялся увидеть в её глазах презрение и услышать «ты мне больше не сын».

Так и шагнул Ипатов во взрослую жизнь, с постыдной тайной и огромным ворохом комплексов наперевес.

И всё же студенческая жизнь оказалась для Ипатова проще школьной. Его особо не дразнили, с ним нормально общались, а некоторые даже пытались дружить. Но Ипатов попытки эти пресекал, на сближение не шёл, ограничиваясь формальными товарищескими отношениями. В нём уже давно и прочно укоренились его неизменные комплексы и боязнь выдать свой не такой уж и маленький и совсем не безобидный секрет.

Из-за этих же самых комплексов и страхов Ипатов никак не мог решиться поискать себе партнёра. Откладывал это дело и откладывал. И даже если какой-нибудь парень на улице бросал на него заинтересованный взгляд, Ипатов стыдливо отворачивался и быстро уходил.

«Мне учиться надо. Некогда глупостями заниматься».

Такое себе, конечно, оправдание, но Ипатова оно устраивало, он прятался за него, лишь бы не бороться с собой. Ну а то, что секса хотелось, так для этого у Ипатова была верная помощница – левая рука. В общем, так и проходил Ипатов до окончания университета нетраханным и даже нецелованным.

В двадцать четыре года Ипатов держал в руках два красных диплома: об окончании бакалавриата и об окончании магистратуры. Преподаватели кафедры склоняли его к обучению в аспирантуре и написанию диссертации и пророчили большое будущее учёного, но Ипатов отказался.

«Сколько можно учиться? Надоело».

К тому же ему не терпелось наконец-то начать работать по специальности. Да и денег уже хотелось, и независимости от мамы тоже.

В своих профессиональных качествах Ипатов, как ни странно, не сомневался, поэтому смело отправился на собеседование в один из самых крупных банков. Конечно же его взяли, и даже зарплату положили весьма приличную.

Ипатов понаблюдал несколько месяцев за балансом на карточке и съехал от матери, сняв квартиру недалеко от офиса.

– Ромашка, как же ты без меня будешь? – всхлипнула Марина Андреевна.

– Мам, я сто раз просил не называть меня так! – Ипатов ненавидел это «Ромашка» ещё с детского садика.

– Прости, это я от нервов.

– И потом, я уже взрослый мужик. Сколько мне ещё за твою юбку держаться, а?

– Для меня ты всегда будешь моим маленьким мальчиком.

Ипатов недовольно запыхтел.

– Ладно-ладно, – сдалась Марина Андреевна. – Хорошо. Я всё понимаю. Ты уже взрослый. Тебе, наверное, и девушку в дом привести хочется, а тут я.

«Знала бы ты, мама, кого мне хочется привести в дом, сама бы меня взашей выгнала».

– Мам, девушки тут ни при чём. Всё хорошо будет, правда. Мы будем созваниваться. И я буду приезжать. Часто.

Так и выпорхнул Ипатов из родительского гнезда.

Тут бы самое время заняться устройством личной жизни, но Ипатов всё оттягивал. Теперь он убеждал себя в том, что ему надо влиться в работу и всё свободное время тратить на изучение специализированной литературы. А ещё прикрывался строгой квартирной хозяйкой, которая сразу заявила ему:

– Узнаю, что шалав каких водишь, тут же выгоню!

«А если она узнает, что я мужиков вожу, то выгонит тем более».

Усиленное вливание в работу и штудирование литературы очень быстро дало свои плоды. Ипатова повысили в должности. Он посмотрел на свою новую зарплату и отказался от съёмной квартиры, купив вместо неё в ипотеку однушку. Пусть в недорогом спальном районе, зато свою. И вот уже на эту квартиру Ипатов возлагал большие надежды. Покупая её, он верил, что вот теперь-то у него точно будет личная жизнь. Будет куда привести парня.

Ипатов по-прежнему трусливо не признавался себе, что дело не в квартире вовсе, а в нём самом. В его замкнутости, недоверчивости, нелюдимости. В страхе поднять глаза и улыбнуться тому, кто нравится. В том ужасе, который он испытывал при одной только мысли о том, чтобы пойти в соответствующий клуб и с кем-нибудь там познакомиться. В той нерешительности, которая возникала каждый раз, как только Ипатов открывал приложение для знакомств, загружал туда свою анкету и зависал пальцем над кнопкой «отправить». Конечно он её так и не нажимал. Удалял всякий раз черновик анкеты к чёртовой матери и шёл на порносайт дрочить на жаркий гейский секс, представляя себя на месте извивающихся порноактёров.

Переехав, двадцатишестилетний Ипатов занялся обустройством квартиры. Всю мебель предыдущих хозяев он выбросил и обставил квартиру достаточно минималистично. На кухне поселился лаконичный гарнитур в светлых тонах, холодильник и стол с двумя стульями. В комнату он купил широкую кровать (нет, ну а вдруг?), диван, большой шкаф, журнальный столик и ещё два стула. Повесил напротив дивана телевизор и этим и ограничился. Оглядел своё жилище, остался очень доволен и сказал сам себе:

– Ну всё. Теперь мне точно должно повезти. В любви, желательно.

И ведь действительно повезло…